Аменхотеп бросил вызов культу Амона-Ра, заменив его на Атона – бога солнечного диска. Изображение «нового» бога (Атон существовал в пантеоне и ранее, но прозябал где-то на вторых-третьих ролях) поначалу оставалось прежним – человек с головой сокола, увенчанный солнечным диском. Таким изображали Гора – одну из ипостасей Амона-Ра. Такое смещение акцентов, конечно, вызвало определенное брожение среди жречества, но это еще даже отдаленно не напоминало форменную революцию, которую Аменхотеп учинил на четвертом году своего правления.
Для начала Аменхотеп провозгласил себя абсолютным божеством, вечным существом, спасающим и приводящим к вечной гибели. Солнечный диск, Атон, стал небесной, природной «иконой» самого царя. Изменилось и само изображение Атона, утеряв антропоморфные черты – бог окончательно превратился в образ. Теперь он предстал в виде солнечного круга с царской змеей (уреем) спереди и множеством устремленных вниз лучей с кистями человеческих рук на концах.
В довершение ко всему фараон сменил свое имя Аменхотеп («Амон доволен») на Эхнатон («Угодный Атону»). Сменила имя, подчеркивавшее ее чужеродность, и Нефертити. Теперь ее звали «Нефер-Нефер-Атон» – «прекрасная красотой Атона» или, другими словами, «солнцеликая».
На шестом году царствования Эхнатон окончательно порвал с фиванскими жрецами: фараон запретил богослужения в честь Амона и всех прежних богов, громадные владения жрецов были конфискованы, бесчисленные храмы закрыты по всей стране, имена богов соскабливались со стен общественных зданий.
Вместе с семьей, воинами, ремесленниками, новыми жрецами, художниками, скульпторами и слугами Эхнатон покинул Фивы – государственную столицу и центр культа бога Амона.
Поднявшись по течению Нила, фараон вышел на берег в широкой живописной долине, окруженной неприступными скалами. На сверкающей позолоченной колеснице, в сопровождении приближенных Эхнатон прибыл к месту, где намечалось воздвигнуть храм богу Атону. Здесь совершилось «жертвоприношение большому отцу его (Атону) хлебом, вином, откормленными быками, безрогими тельцами, птицами, пивом, плодами, фимиамом, зеленью всякою доброю в день основания Ахетатона – Атону живому». Эта надпись была высечена на одной из 14 пограничных стел новой столицы, на другой стеле сохранилась клятва фараона никогда не переступать этих границ.
Здесь Эхнатон повелел выстроить новую столицу – белокаменный Ахетатон («Заря Атона»). Основой архитектурной композиции стали храм Атона и дворец фараона – великое достижение египетских зодчих. Площадь его составляла более 210 000 кв. м, не считая смежных личных дворов и храма царской семьи. Богатейшие украшения – золото, изразцы, фрески, резьба – образовывали величественную картину.
Возведенный город с храмами, садами, дворцами, богатыми кварталами вельмож, парками и прудами был объявлен «землей бога Атона». В этом городе даже тип древнеегипетского храма стал совершенно другим. Все прежние храмы вели из света во мрак культовой молельни, которая озарялась лишь светильниками у алтарей. Сумрачного состояния души требовала сама природа древних богов, рассчитанная на устрашающее почитание.
Культ бога Атона носил совсем иной характер. Главным ритуальным обрядом сопровождался восход солнца, при котором оживали берега Нила, распускались голубые и белые лотосы, из зарослей папируса поднимались стаи птиц, оглашая пробуждающийся мир своими криками. В этот момент в храме, который представлял собой громадный открытый солнцу двор, жители Ахетатона приносили солнцу свои дары: цветы, овощи и плоды. Стоя на верхней площадке главного алтаря, Эхнатон взмахивал кадильницей с фимиамом, а музыканты, аккомпанировавшие на арфах и лютнях, придворные, жрецы и все молящиеся произносили нараспев слова гимна, посвященного верховному божеству.
Царствование фараона Эхнатона действительно походило на утопию. Он не вел войн – старых врагов разгромили его предки, а новые пока не появились. Нет ни одного изображения фараона, повергающего противника во прах, практически обязательного для всех его предшественников. Рельефы, живописные и скульптурные портреты представляют его человеком, погруженным в философские размышления, с богатым внутренним миром: в изображениях фараона угадывается созерцательность, обостренное, почти чувственное ощущение полноты бытия со всеми его радостями и горестями.