Магнето вперил в него очень тяжёлый взгляд. Тот, как говорится, и ухом не повёл.
– Провидец, ты не мог бы всё же перестать испытывать моё терпение?
– Нет. Я был морально травмирован, знаете ли. Почему бы вам не спросить её саму? Уверен, вам, - он сделал акцент на этом слове, - она ответит.
========== Часть 8 ==========
Разбудил Мину стук в дверь. Разбудил? Оказывается, она всё же смогла уснуть, после всего вчерашнего? Да… Даже тетрадь отложила, прекратив исписывать и яростно черкать листы.
– Кто там?
– Мина, ты уже не спишь? Нам нужно поговорить. Если ты не против - сейчас.
Ну вот. Закономерный финал ночных делегаций, что ни говори. И насколько бы ужасно ни было предстоящее - немного успокаивает то, что ничего более ужасного в этой окончательно пущенной под откос жизни уже не будет, главное как-то пережить это. Ну или не пережить, тоже вариант вполне себе. Какая, к чёрту, разница? Последние песчинки мирно покоятся на вершине горки песка, и не вернуть уже ничего, ни одной утёкшей минуты… Да и слава богу, пожалуй. Дежурно посмеявшись над мыслью Санни о шпингалете, Мина впрыгнула в халат.
– Конечно, заходите. Вероятно, вы о том, что трое суток истекли, и… - она нервно взялась за рюкзак, потом за лежащую на столе тетрадь, яснее ясного напоминавшей о полном фиаско её намерений встретить утро полностью собравшейся (это могло б быть хорошим уроком, что определяться в ключевых решениях собственной жизни нужно до того, как эта жизнь впечатывает тебя мордой в стену, жаль только, урок не пригодится, ибо что бы ни было далее, будет различаться не более, чем оттенки кошмара), и, так и не доведя ни одно действие до конца, скрестила руки на груди, по-прежнему не глядя на вошедшего Магнето.
– Я вижу, ты собирала вещи?
– Да, собирала, и… Ну, нищему собраться - только подпоясаться…
Какого чёрта. Какого грёбаного чёрта, почему нельзя было дождаться её к завтраку, когда она всё-таки соберёт остатки размазанного по тверди земной самообладания, выберет, что из этого придётся унести на себе и может, даже подберёт какие-то слова, что за свинский закон жизни обязательно добивать лежачего? Хотя даже сейчас уверенности нет, что она решилась бы выползти хоть в кухню, хоть куда бы то ни было, а не так и сидела бы в халате и растрёпанных чувствах, пока кто-нибудь всё же не решил проверить, жива ли она там.
– То есть, ты окончательно ещё не решилась?
Она обернулась, покачиваясь, перекатываясь с пятки на носок, глядя в сторону.
– Я… Нет. Разумеется, ни на что я не решилась. Если б решительность - это было про меня, это было б заметно раньше, разве нет? Я не знаю, что делать. Я понимаю, что должна уйти, потому что здесь не место бесполезным недоразумениям вроде меня, и я не могу дальше испытывать ваше терпение, а особенно после… и я понимаю, что не могу уйти, потому что мои друзья - я вижу и чувствую это - хотят остаться. И я знаю, что - если даже я найду слова, чтобы объяснить моим друзьям всё это - понятия не имею, куда идти.
Это же не кажется, что он просто источает спокойное превосходство? Излучает, как ядерный реактор. Это излучение, по идее, должно к полу прибить, если не отправить вообще на технический этаж, как удаётся держаться, и главное - на кой теперь?
– Об этом можешь не беспокоиться. Алекс обеспечит тебе документы, а Мистик доставит до места… Что ты думаешь о Пуэрто-Рико или Гуаме?
Ничего. Ничего она о них не думала, сколько себя помнила. Слышала эти названия на уроке географии, в список мест, которые хотела бы посетить, вроде не вносила.
– Как вы решите, - тихо ответила Мина.
Он подошёл ближе, наблюдал, видимо, как она дрожащими руками запихивает в рюкзак тетрадь, полотенце - оно-то уж точно кому тут будет нужно, шарит в складках одеяла ручку.
– Если всё дело было в том, чтобы помочь тебе решиться, сделать выбор за тебя - я сделаю. Не беспокойся о своих друзьях, мы сумеем им всё объяснить. Они любят тебя, не сомневайся, любят. И хотели бы, чтобы ты была в спокойном, тихом месте, подальше от войны…
В общем-то, эти неинкорпорированные территории - действительно тихое место. Кладбищенски тихое порой. И на самом деле это странная идея, новое лицо там должно вызвать удивление, потому что нормальные люди оттуда уезжают, а не приезжают. Получится ли там найти работу? Ну, куда она денется… Шикарной жизни, понятно, не ожидается, но и не нужна она.
– Вы правы, - Мина чувствовала, что в глазах стоит горячая вода, всё никак не желающая конденсироваться. Пуэрто-Рико… что она помнит о Пуэрто-Рико? Что-то про лягушек. И что оттуда родом Рикки Мартин, любимый певец Глори…
– Здесь ты будешь страдать. Это слишком хорошо видно. Сравнивать себя с теми, кто более успешен… Я не буду надеяться, что ты не держишь на нас никакой обиды, и в сущности, это не важно. Главное - что тебе будет лучше вдали от нас… Я хотел бы просить тебя об одном - не презирай свою способность. Какая она есть, она часть тебя, необходимая и важная часть. Люби её, гордись ею. Развей её до максимально возможных высот…
Она нервно усмехнулась, осознавая услышанное.
– Так и сделаю. Видимо, стихи начну писать, больше что?
Кажется, это лёгкое замешательство можно почувствовать кожей.
– Стихи?
– Не обращайте внимания, - Мина обернулась, - спасибо вам. Сама я никогда не решилась бы, наверное, стояла бы, как буриданов осёл, над равно желанными и чуждыми вариантами… Когда отправляемся? Сейчас? Ну ладно, - если кокон этой мучительной неопределённости разорван - то не всё ли равно? - значит, я тоже могу вас кое о чём попросить? Желать вам победить - это, наверное, будет чересчур, но по крайней мере, - к чёрту, к чёрту, если она всё равно уезжает, лучше, говорят, жалеть о сделанном, чем о несделанном, - выживите, - она сделала ещё один шаг и обняла его, - живите. Сколько получится. И оставайтесь свободным…
Поцеловать даже в щёку - это уже слишком. Но хотя бы задержать ладони на его плечах лишние две секунды - это уже ничего не решает. Какая разница, что будут говорить о ней, когда её тут уже не будет, и будут ли вообще…
Запах. Невозможно учесть все детали, видимо. Не тот дезодорант. Мина отскочила, словно ошпаренная. Оранжевая вспышка пригвоздила её к стене.
– Невероятно… Скажи мне, что я неправильно поняла сейчас.
Всё правильно… Разве можно было подумать, что можно дважды споткнуться на одном и том же месте, или дважды провести один и тот же приём? Она б не подумала. Поэтому это удалось блестяще. Всё же, она очень умная…
– Мистик… Зачем? Зачем ты так? Это действительно так смешно? Я так старалась, чтоб этого никто не видел… даже мои друзья! Какого чёрта, можно сделать вид, что ничего нет?
– Так вот что он имел в виду? Нет никакой способности, есть только…
Тело колотило так, словно его окатили ледяным душем. И это было ничто в сравнении с раскручивающейся в груди спиралью боли. Словно столкнули в пропасть, и она висит над нею, и ей медленно отгибают палец за пальцем.
– Мистик, прекрати это, пожалуйста! Ну за что ты так со мной?
Мистик, всё так же не меняя обличия, приблизилась.
– А мы-то голову сломали - что же ты скрываешь… Сумасшедшая девчонка, он же тебе даже не в отцы годится!
Зажмуриться? Только реальность-то от этого никуда не денется, ей не 7 лет, чтоб верить, что накрывшись одеялом, можно скрыться от того, что сама вызвала своим воображением в тенях ночной комнаты. Тем более - когда, несмотря на затапливающий душу ужас, хочется смотреть и смотреть.
– Пожалуйста, ни слова об этом больше! Куда бы мы ни летели, давай отправимся немедленно! Я даже не прошу проститься с друзьями…
– Мы никуда не летим, Мина.
Последний палец отогнули - и падает она обратно, на самый край проклятой пропасти.
– Что?
– Мы думали, ты скрываешь то, что твои способности на самом деле проснулись. Теперь я понимаю, почему Провидец так и не сказал, что он увидел… Я б тоже не нашла слов!
– Он не сказал?!
– Я надеялась, что, думая, что нам всё известно, ты проговоришься. Ну, ты и проговорилась…
Мистик, Мистик, это МИСТИК. Магда всё так же права, надо учиться скрывать эмоции. Скрывать не так, как это было - словно сейф с табличкой «здесь спрятано что-то очень секретное и важное». Надо как-то взять себя в руки, хотя что она этим изменит, она снова висит на краю пропасти, и снова медленно разжимаются пальцы…