Наташа вздрогнула от её крика, выпучила и без того огромные глаза.
– Это нервы, – снова оправдала подругу Катя.
Наташа покачала головой, соглашаясь. Нервы! Как бы совсем не спятить от происходящего!
Глава 26
Миша сидел в машине, голова его лежала на руле, руки – на голове. Весь его вид выражал отчаяние.
– Она пока не догадалась, но скоро точно поймёт, – протянул Олив, лениво развалившийся в соседнем кресле.
– Зачем? – простонал Михаил.
– Зачем я их познакомил? – догадался Олив.
Миша поднял взгляд на своего… противника… бывшего коллегу… нынешнего сотоварища… он не знал, как отныне нужно характеризовать Олива, и прохрипел:
– Они не должны быть одни, когда узнают. Иначе… конец…
– Будем следить за ними?
– Да. Ничего другого не остаётся. А Наташа?
– Что Наташа? – переспросил Олив.
– Она не проговорится, если догадается?
– Думаешь, ей нужно всё рассказать?
– Думаю, да. У нас будет союзник, – кивнул Миша.
– Она может испугаться. Уже испугалась, поэтому и позвонила.
– Значит, встречаемся в десять вечера возле этого интерната? – уточнил Михаил. – А охрана? Там же, наверняка, есть охрана.
– Не смеши меня, – фыркнул Олив.
– Я не позволю…
– Никакого членовредительства. Спокойный глубокий сон.
– Нет.
– Как хочешь. Конец так конец, – зевнул Олив.
– Тебе не всё равно, сколько бы ты не притворялся.
Олив проигнорировал это заявление.
– Скорая помощь! – хлопнул себя по лбу Миша. – Я договорюсь с ребятами! Никого усыплять не придётся, звони своей кузине. У меня есть план.
– Мой лучше, – упрямо возразил Олив.
– Ты ещё про мой не слышал, – возмутился Михаил.
– Я догадался, – хмыкнул Олив. – Но врать-то всё-таки придётся.
– Ну что теперь поделаешь, – вздохнул Миша.
– И кто был прав?
– Тот, кто всегда прав! – твёрдо ответил Михаил и завёл машину, намекая на то, что Оливу пора убраться.
***
– Я сказала медсестре, что это Нина просила вызвать скорую, – промямлила Наташа.
– Какая ещё Нина? – возмутился Олив. – Столько народу впутали. Говорил же, что мой план лучше!
Михаил даже бровью не повёл, всё обошлось, никто не пострадал, они находятся на территории дома-интерната почти легально. Почти. Если не принимать во внимание, что они собираются взломать замок в кабинете врача, а если понадобится, то и директора.
Наташа шептала сбивчиво и непонятно, единственное, что удалось уяснить «взломщикам», что Нина не совсем обычная женщина, даже скорее всего совсем необычная, а ещё то, что она вовсе не разговаривает.
– Постой-ка, – притормозил Михаил. – Не разговаривает и при этом попросила вызвать скорую? Медсестра тебе поверила? Олив, это похоже на ловушку. И да, ты был прав, твой план лучше.
Наташа поморщилась, замахала руками, а потом и заревела.
– Ну, завыла, – простонал Олив. – Господи, Боже ж ты мой.
Несмотря на всю непонятность и неопределённость ситуации Михаил улыбнулся этим его словам. От Олива не ускользнуло это простое движение Мишины губ:
– Чё ты лыбишься? Чё лыбишься? – начал заводиться он.
– Прекрати немедленно! – строго сказал Михаил, и Олив, непокорный, ехидный, язвительный, высокомерный, почему-то в этот раз промолчал.
Пока Олив, пыхтя и ругаясь, возился с замком в двери врачебного кабинета, Наташа сквозь слёзы и сопли пыталась донести до Миши всю правду о Нине. Хотя, какую правду о Нине она могла донести до кого бы то ни было? Ведь она сама о ней ничего толком и не знала.
Наконец, Олив гордо распахнул дверь перед санитаркой и Михаилом. Дом – интернат спал. Спали проживающие, спала Нина, утомлённая осмотром, дремала, успокоенная коллегами со скорой, медсестра. Охранник, как и положено охраннику, не спал, но с того места, где находился его пост не было видно блуждающего во врачебном кабинете на втором этаже неяркого огонька от маленького старого серебристого фонарика.
***
– В общем, никаких встреч, никаких общений. Ты поняла? – прорычал Олив, грозно уставившись на Наталью.
Санитарка торопливо закивала.
– Не надо так, – мягко осадил его Миша. Он положил свою руку на плечо девушки. – Вы поможете нам? Вы ведь поможете?
Санитарка закивала вновь. А потом робко, собравшись с духом и силами спросила:
– А Нина?
– А чёрт её знает, откуда взялась эта Нина! – в сердцах воскликнул Олив и тут же прикусил себе язык, одновременно кто-то невидимый уже в который раз ударил его палочкой по спине.
Покидать дом инвалидов решено было утром, во время пересменки, Наташа заверила, что охранники не должны заметить.