Кати не было дома, теперь они почему-то редко встречались. А ведь Оксане так хотелось поговорить, что называется по душам, поплакать, постенать, пожаловаться. То есть Оксане хотелось вести себя точно также, как и Кате. Все те черты неустойчивого Катиного характера, которые Оксана не любила, проявлялись со всей ясностью в ней самой. И женщине оставалась только злиться и чертыхаться, понимая, что повлиять на себя сейчас она совсем не в силах. Михаил, с которым она теперь тоже встречалась редко, поругивал её за эти чертыхания, но как-то ласково. Любит. Думала о нём Оксана. И с сожалением понимала, что до любви Миши ей нет совсем никакого дела. Иногда она даже представляла, что Миша навсегда исчезает из её жизни. И то, что она представляла, казалось ей прекрасным, потому что она начала догадываться, пока неосознанно, что все перемены в её и Катиной жизни связаны с ним, с этим мужчиной, охраняющим покой спящих больных в хирургическом отделении городской больницы.
Глава 30
И она поехала. Верная, любящая, храбрая Оксана поехала вместе с ней, несмотря на своё явное нежелание. Оксана поступила так, как поступают друзья. Сидя в автобусе, Катя пыталась в очередной раз припомнить момент их встречи и в очередной раз с удивлением замечала, что её невозможная память забавляется с ней, вычёркивая из себя такой знаменательный во всех отношениях момент. Ведь помнит же она, Катя, этот ужасный, самый ужасный день своей жизни, когда она возвращается домой и видит своего отца – папу – с перекошенным лицом, лежащим на полу. Помнит она и то, как лихорадочно пыталась набрать на мобильном номер скорой помощи, от волнения нажимая совсем не те кнопки. Помнит лица всех врачей, медсестёр и санитарок. Помнит ясно и отчётливо, как будто это было минуту назад. А не почти три года…
Перед Катей встаёт лицо директора дома-интерната. Он протягивает ей бумаги, из которых она узнаёт, что папа… Нет, слишком больно об этом думать… Вот сейчас они приедут и всё узнают. Папа должен быть жив, он не может умереть. Он не может умереть так, не простив её. Да и простив, не может. Папа не может умереть, потому что он папа. Папа не может умереть никогда. Не могут умереть эти руки, этот голос, эта улыбка и глаза. Огромные, невозможные зелёные глаза. Такие же, как у неё, такие же, как у Оксаны.
Катя …поняла… Этот крик, отчаянный, страшный, раненый, услышали даже двое в машине, следующей за автобусом. Руки Михаила дрогнули на руле, в глаза Олива он увидел отражение своего собственного ничем неприкрытого страха.
***
Зато у неё есть магазин, есть Наташа. Наташа настоящая, невымышленная подруга. Теперь всех людей ей хочется познакомить с Наташей, чтобы Наташа подтвердила, что они тоже настоящие, чтобы не ошибиться снова. А ещё у них обеих есть Нина. Оксана бежит домой, зная, что там её ждут они: Нина и Наташа. И пусть Нина ещё не разговаривает, а ноги её не слушаются совсем, но пишет она совершенно понятно и разумно. Теперь они её семья. После папы. После той, другой Оксаны. Теперь она сама снова зовётся Оксаной, никто и никогда больше не назовёт её этим именем, которое она сама для себя выдумала – Катя.
Она сама скрывает от себя порой почти нестерпимую боль от утраты той, другой Оксаны, пробивной, умной, упрямой и вспыльчивой, такой непохожей на неё и являющейся ею самой. Та Оксана ушла, гордо подняв голову, уступая право на жизнь ей, этой Оксане, которую она знала под именем Кати.
Ушли и Олив с Михаилом, так и не раскрыв всех своих тайн. Напрасно первое время, очень долгое первое время, она высматривала их лица на малолюдных и многолюдных улицах своего небольшого уральского городка.
Оксана всё-таки сходила на ту встречу одноклассников. Наташа уговорила, сказала: «развеяться надо.» Да, она знает, что мало изменилась, те же зелёные глаза и каштановые вьющиеся волосы. Да, всё такая же спокойная и грустная, какой и была в школе.
Только два вопроса остались в Оксаниной голове. И первый из них «Кто?» Кто так отчаянно молился за неё? Кто тот, с кого это всё началось? Папа? Папа умер спустя год после того, как соседка заметила, что с Оксаной творится что-то неладное и вызвала социальные службы, отправившие Оксану в лечебницу (из которой она вышла уже на пару с другой Оксаной), а папу в дом инвалидов. Зря Оксана винила себя, она в самом деле не могла оставить в этом казённом, хотя и уютном учреждении того, кого любила сильнее всех в этом странном мире.
Папа умер в том самом хосписе, куда отправлялась Оксана, чтобы забрать его домой. Как ни старался Олив всунуть в её голову самые неприятные моменты из их с папой жизни, чтобы уменьшить её страдания, сделать он этого так и не смог. Михаил мог бы порадоваться, Другой снова оказался не прав. Но Михаил не радовался.