– Нет, – проблеяла она.
– У вас дома семеро по лавкам плачут? – продолжил допытываться покупатель.
– Да не какие семеро с ложкой у меня дома не плачут, ни по лавкам, ни под лавками, ни вместо лавок.
«Хороша девка,» – восхитился покупатель и даже немножко зарделся от восторга.
Оксана опешила от самой себя. Прислушалась. Нет, это она, Оксана, та самая, никакой другой Оксаны, кроме неё тут нет.
– Значит вечером встречаемся? – уточнил покупатель.
– С кем? – уточнила Оксана.
– Друг с другом, – засмеялся покупатель.
– Нет! – засмеялась Оксана.
– Опять сорок восемь, – возмутился покупатель. – Отчего же нет-то?
– Хорошо, – неожиданно для всех согласилась Оксана, видно, весна и гормональный всплеск сделали своё дело. – Только встретимся у меня дома, никуда не пойдём, ни в кафе, ни в театр, ни в больницу…
– В больницу-то зачем? – удивился покупатель. Не услышав ответа, добавил:
– А меня Женя зовут. Евгений то есть. А ваше имя позволите узнать?
– Позволю, – величественно кивнула Оксана. – Меня Катя зовут.
Она прислушалась к себе. Зачем соврала? А вдруг подосланный? Пусть Наташа с Ниной на него глянут. Втроём уж они как-нибудь выведут его на чистую воду.
– Хорошее имя, – кивнул Женя.
– Спасибо, – улыбнулась Оксана и подумала: «Хорошее, жаль, что не моё.»
***
Михаил проходил мимо Первого, не опуская глаз, он всё ждал, что тот увидит, заметит, разглядит его тревоги и смятения. Заметит и снимет. Одним словом, одним жестом, одним прикосновением. Михаил отчаянно хотел стать прежним, не сомневающимся. И отчаянно боялся, что станет таким.
Глава 32
Евгений оказался не только пунктуальным человеком, но и умеющим произвести правильное второе впечатление мужчиной. Нет, он не принёс охапку дорогих цветов, он даже недорогих цветов не принёс, ни одного даже самого малюсенького живого цветочка, мёртвого, правда, тоже. Зато он принёс духи с ароматом… книг. Оксана в принципе не знала, что такой аромат существует в тонком мире парфюмерных композиций. Но тем не менее он, оказывается, существовал. Аромат пах ею, Оксаной, он оттенил и вознёс её собственный запах туда, где царила магия, в воздушный, невидимый, но реально существующий мир. И этот мир наполнился Оксаной, как наполняется бытовым газом кухня при утечке метана… или пропана, Оксана так и не выяснила, какой именно газ подаётся в наши кухонные плиты. Но она твёрдо знала, что это газ не имеет запаха, что его специально старательно одоризируют. Но она, в отличие от газа, и раньше тонко, едва заметно, пахнущая книгами, наконец-то нашла в этом призрачном существующе-несуществующем мире ароматов себя. Теперь весь мир, её мир, пах ею, она царила в своей квартире, она занимала собой абсолютно всё пространство. И Евгений глядел на неё, вдыхал этот чарующий запах и покорялся ему и ей. Наташа, вышедшая из своей комнаты, удивлённо смотрела на Оксану, не понимая, что заставило ту так мгновенно преобразиться, из хорошенькой застенчивой молодой женщины в царицу мира, которой отныне подвластно всё.
Завершающие ноты этого волшебного аромата чудом долетели и до спящего тревожным сном Михаила, он вздрогнул и застонал во сне. Теперь Михаилу часто хотелось спать, и он не противился этому желанию, потому что во сне можно было не думать. Во сне всё было, как раньше, просто и понятно, не было метаний и сомнений, за которые наяву приходилось стыдиться.
***
Наташе тоже понравился Евгений. Весёлый, сильный, симпатичный мужчина, общительный и неглупый. Он слегка смущался, ещё бы впервые в чужом доме, когда на тебя нацелено пристальное внимание двух милых женщин, но не до неуклюжести и смешных оговорок. А главное – в нём не было никаких, ну абсолютно никаких странностей, он был обычным человеком, и это не могло не радовать подруг. Похоже, их жизнь и вправду постепенно налаживалась.
***
Налаживалась! Налаживалась! Налаживалась! Олив злился, как никогда. Кате, тьфу ты, Оксане, той самой женщине, которая смотрела на него восторженно-восхищённо, которая смущалась и алела щеками, которую он целовал и от которой даже падал в обморок, понравился какой-то там Евгений. Ничем, абсолютно ничем не выдающийся человек. Работяга. Хорошо, работяга, любящий Булгакова. Он работал шофёром-дальнобойщиком. Ну как Кате – его Кате – мог понравиться дальнобойщик? Он же… мужик. Обычный мужик. Правда, зарабатывает он хорошо, нормально так зарабатывает. И даже если бы Оливу удалось вбить в Катину голову презрение к беднякам, на её отношении к этому порядочно зарабатывающему мужику никак бы не отразилось.