***
– Я ухожу, – Олив поднял голову и посмотрел Первому прямо в глаза.
– Ты? – засомневался Первый. – А Другой уже в курсе этой радостной новости?
– Не в курсе, – буркнул Олив. – Да и ни к чему ему это, я уйду, а ты потом можешь ему рассказать.
– Натворил делов и в кусты, – хмыкнул Первый. – Когда вы уже научитесь отвечать за свои поступки сами? Как дети…
– А ты… хотел когда-нибудь уйти? – любопытство взяло верх над страхом.
– Я уже уходил один раз, сюда, – осторожно ответил Первый.
– Ах, да, я и забыл, что не такой, как я, – Олив поморщился.
– Уж точно не такой.
– Я вовсе не это имел ввиду, – нахохлился Олив.
– Я понял. А теперь ты хочешь стать таким, каким был я, до того, как оказаться здесь.
– Да. Хочу. Что из того?
– Так ведь работать наааадо, – протянул Первый жалостливо.
– Буду.
– А если бедствовать придётся? – поинтересовался Первый.
– Стерплю, – процедил сквозь зубы Олив.
– Хорошо. Я поговорю. Раз тебе хочется.
– И больше отговаривать даже не будешь? – поразился Олив.
– А ты надеялся, что буду? Ты не уверен…
– Иди. Договаривайся, – буркнул Олив и убежал, отрезав себе путь к отступлению.
Глава 35
Михаил книгу прочитал. На самый бездарный роман она откровенно не тянула, он и бездарнее читал. И не только читал, но и видел собственным глазами, как некоторые люди легко и просто, словно им будет дан ещё один шанс, превращали свои жизни в самые бездарные романы.
Книга была несколько странной, то есть обычные люди, наверняка, сочли бы её определённо странной, и на вопрос понравилась ли, смущённо пожимали бы плечами и отвечали что-то смутное, а для Миши в его растрёпанном состоянии она была в самый раз, очень подходящее чтение. Интересно, а каким будет фильм?
Михаил поспешил в «Буку», увидеть, рассказать, обсудить, понять.
Оксана улыбнулась, увидев его, слегка порозовела от смущения.
– Здравствуйте!
– Я прочитал твой роман. Мне… понравился, то есть не совсем, но… он неоднозначный, и я, – залепетал он неожиданно для самого себя.
– Да, мне самой до сих пор странно, что с ним всё так вышло, я думала его и читать никто не будет, а тут целый фильм.
– Ты не думайте, он не плохой, а…
– Бездарный, самый бездарный, – засмеялась Оксана.
– Ты смеёшься, ты такая хорошенькая, когда смеёшься. Ты живёшь и радуешься несмотря ни на что, ты молодец, такое пережить и… – Миша оборвал себя на полуслове, поняв, что проговорился. Она, конечно же, всё поняла. Что теперь будет? Он в очередной раз обманул доверие Первого. «Не навреди,» – Миша застонал.
– Пережила что? Откуда вы знаете? Ведь вы знаете? – Оксана испуганно попятилась назад, увидев во взгляде Миши то, что она надеялась уже никогда больше не увидеть в этом мире. – Вы из них? Кто вы? Может быть, сам великий и таинственный Первый?
– Ты ещё ужасный добавь, – горько усмехнулся Михаил и заплакал. Он сел прямо на грязный пол книжного магазина с восхитительным названием «Бука», согнул ноги, уткнулся носом в колени и заплакал. Он больше не был сильным мужчиной, не был он уже и ангелом, спустившимся с небес, чтобы охранять покой спящих, он был потерянным человеком, разочаровавшимся в своих идеалах и стоявшим на распутье, подобно всем известному витязю на картине Васнецова. Он плакал надсадно и надрывно, как человек плачет по покойнику, да он по сути и плакал по покойнику, по самому себе.
Оксана испугалась. Во-первых, она впервые в своей жизни видела плачущего мужчину, во-вторых, она так и не поняла, кто это перед ней, в-четвёртых… ЧТО ЕЙ СЕЙЧАС ДЕЛАТЬ??? Оставить магазин и бежать отсюда сломя голову? Куда бежать? Домой! Домой! К Наташе, к Нине!
Пока эти мысли молниеносно проносились в голове, рука уже сама непроизвольно потянулась к мягким пушистым волосам. Ладонь погрузилась в тепло и замерла.
– Всё хорошо, всё хорошо, – шептала Оксана, успокаивая, забирая, впитывая в себя всю боль мира. Ну, может и не всю боль мира, а Мишину боль она в себя точно впитала. Боль текла по её пальцам, рукам, туловищу, ногам и уходила куда-то в грязный магазинный пол, чтобы кануть в небытие…