— Документы на Пьянчужку, — доложила девица ангельским голоском, кося огромными фиолетовыми глазами в густой опушке небутафорских ресниц в мою сторону. Соски её грудей вот-вот должны были прорвать тонкую материю куцего белого халатика.
— Почитай немного, Элеонора, чтобы вот этот голубок понял что к чему, — скучным голосом попросила Хенда, не представив нас и не предложив никому присесть.
Вомб повернулась к молодухе-ловмидухе:
— Его зовут Ольгерт Васильев. У нас он проходит как Лохмач.
— Наслышаны, — метнув на меня быстрый взгляд, коротко ответила курьерша.
— Век бы о нём не слышать! — буркнул Лапец, продолжая массировать коленки. — И никогда больше не видеть!
Хенда смерила карлика хмурым взглядом и упреждающе постучала по столу карандашом.
— Читай, Элеонора! — нетерпеливо приказала она.
Так и не присев, Элеонора раскрыла папку и, держа её на весу, начала читать с потугами на выражение, однако же постоянно перевирая акценты и смысловые ударения.
— Владимир Тишков по кличке Пьянчужка. Место рождения: естественная вселенная, она же Вселенная; галактика Млечный Путь, она же Галактика; система жёлтого карлика G2 (при этих словах я невольно фыркнул, а карлик на мгновение прервал любительский массаж коленок); планета Земля (теперь уже фыркнул карлик); город Рязань. Ничего особенно выдающегося. Родился вовремя, рос, развивался, ходил в детский сад, учился в школе. Мечтал (правда, не сильно) стать кинооператором, однако вопреки наклонностям занялся совершенно другим делом, а именно: начал изучать вопросы быстрой связи. Испытав глубокий шок после гибели лучшего друга при попадании молнии в экспериментальную установку, пристрастился к алкоголю. Когда довёл ежедневную норму до двух-трёх бутылок вина, начисто потерял чувство реальности и был завербован дёртиками.
— Смотря каких бутылок, — вполголоса сказал Лапец, ни к кому в особенности не обращаясь.
— Тише, тише! — Хенда вновь постучала торцем карандаша по необъятной столешнице. — Элеонора, всё подряд не нужно, зачитай что-нибудь из заключения!
Девица засуетилась, зашуршала бумажками, уронила листок, подняла его и выжидающе уставилась на Хенду.
Та благосклонно кивнула.
— … волосатая грудь… — почему-то с середины фразы начала Элеонора и сконфуженно умолкла.
Лапец громко крякнул.
— Извините, не то… — Зардевшаяся Элеонора опять принялась сортировать листки. — Сейчас… Определение точки грехопадения Владимира Тишкова было поручено патронажной сестре Хуре Бройд, — найдя наконец в тексте нужное место, затараторила девица, по-прежнему путаясь в смысловых акцентах. — Проведенная Хурой Бройд глубокая временнáя трансвизия позволила с незначительным допуском (плюс-минус несколько земных месяцев) выявить точку грехопадения Володи Тишкова, соответствующую возрасту семь лет. Диагноз… — тут Элеонора запнулась, — диагноз: рукоблудие, — невнятно проскороговорила она.
— Громче! — скривясь, попросила Хенда, на лице которой было крупным шрифтом написано, что в юности она сама частенько грешила со своим малышом-клитором, да и сейчас ещё не разучилась самоудовлетворяться. — Некоторые не расслышали.
— Диагноз — рукоблудие, — голоском девственницы внятно повторила Элеонора. — С семи лет.
Лапец прервал массаж коленных суставов и уставился на девицу.
— Не впечатляет, — пренебрежительно бросил он. — Мелкотравчатый какой-то у вас грешничек пошёл. — Он хмыкнул и сделал в мою сторону сложный жест, приглашая присутствующих полюбоваться на настоящего мерзавца и матёрого грешника, коего ему выпала честь сопровождать. — Я и сам…
— Помолчи, прошу тебя! — перебила его Вомб.
— Перед клиентом бы не позорился! — пристыдила карлика Хенда.
— Нечего мне позориться! — огрызнулся Лапец. — Тоже мне грешничек нашёлся! Я такого по Эстафете одной левой проведу. Попробуйте вон Лохмачом заняться. Он в пять лет задумал убить человека — лучшего друга! А вы тут: сю-сю-сю, сю-сю-сю. Диагноз — рукоблудие… Тьфу! Эка невидаль. Да если хотите знать, из-за таких вот Элеонор мужчины и рукоблудят! — распалившись, просветил публику отклонившийся от темы карлик.
Вомб посмотрела на карлика с живым интересом.
— Это почему же, Лапец? — ревниво спросила она. — Ты хочешь сказать, что Элеонора слишком красивая девушка?