-Где тебя носит, черт возьми?! Джеймс ответь мне. Где ты, сукин сын?
Билл бросился бежать. Дорогу ему перегородил гигантский кратер. Чтобы не делать крюк Хоггард ринулся напрямки. Спускаясь по склону, он споткнулся и кубарем полетел вниз.
Все закружилось перед глазами. Билл кувыркался не в состоянии притормозить. Остановился он только на самом дне кратера. Кислорода оставалось минут на пятнадцать, не более. Поднявшись на ноги, Хоггард заметил перед глазами небольшую трещину. Светофильтр и иллюминатор скафандра были пробиты. Видимо, когда он летел вниз, то ударился о камень и повредил стекло. В маленькую щель стал проникать космический вакуум. Билл в панике пытался закрыть ладонью образовавшееся отверстие — тщетно. Отсчет его времени пошел на мгновения. Через 10 секунд у него отказало зрение, и наступила полная потеря ориентации. Он добрался до огромного валуна и сел, прислонившись к нему спиной.
В отсутствии атмосферы газообменный процесс в легких пошел в обратную сторону: кислород изымался из крови и выбрасывался в пространство. Полная потеря сознания случилась несколькими секундами позднее, причем к этому моменту кожа Хоггарда уже приняла отчетливо синюшный оттенок. Несмотря на это, мозг Билла все еще оставался неповрежденным, а сердце билось. По истечении девяноста секунд давление в кровеносной системе упало настолько, что кровь закипела и тогда Хоггард умер.
14 марта. МКС.
Я смогу поймать челнок и пристыковать его снова, стоял Волков на своем.— Поверь мне капитан! Это наш шанс.
Симонов понимал, стоит ему уступить и он никогда себе не простит своей слабости. Ситуация была внештатной. Сбежавшие члены экипажа отпустили «Атлантис» в свободное плаванье, но корабль находился еще рядом с МКС. Помимо создавшейся опасности столкновения, перед экипажем встал вопрос возвращения на Землю. Волков предложил единственный на тот момент выход из сложившейся ситуации — взять шаттл на абордаж. Задача не из легких, поскольку еще никто такого не делал.
-Я выйду через шлюзовую камеру и допрыгну до него. Расстояние еще не критичное и вполне пригодное для исполнения маневра. Не спеша доберусь до кабины пилота и заново пристыкуюсь к станции. Делов то — раз плюнуть,— напирал бортинженер, заметив колебания командира экипажа.— Поможешь мне одеть скафандр?
Симонов, сдавшись, кивнул. Он прекрасно понимал, что выбора у него просто нет, пришлось согласился с доводами Виктора.
Скафандр для внекорабельной деятельности (ВКД) весил более ста двадцати килограмм. В состоянии невесомости этот вес совершенно не чувствовался, но одеть его было занятием не из легких. Виктор протиснулся в прямоугольный вырез кирасы скафандра и улыбнулся сновавшему рядом капитану. Проверив герметичность стыков и давление в кислородных баллонах, Волков открыл люк в шлюзовую камеру вошел внутрь и закрыл его за собой. После стравливания давления он выглянул через обрез люка наружу. Каждый раз при выходе в открытое космическое пространство от увиденного захватывало дух. БЕЗДНА. Бескрайняя, черная, зловещая.
«Атлантис» парил рядом с МКС. Волков вцепившись за поручни, выбрался наружу. Упершись ногами в край шлюза, приготовился к прыжку. Осознавая всю потенциальную опасность, которую несла возможность потери или недопустимого удаления от космического корабля, грозящая гибелью из-за израсходования запаса дыхательной смеси, он прокручивал в голове план дальнейших действий. Сохраняя предельную внимательность, что бы избежать возможных повреждений или проколы скафандра, разгерметизация которого грозит аноксией и быстрой смертью, Виктор выбрал оптимальное направление для прыжка.
Волков уже готов был оттолкнуться, когда в шаттл что— то попало. Он отчетливо видел, как крыло корабля прошило насквозь. Еще с начального курса подготовки Виктор запомнил, что орбитальная скорость полета пилотируемых космических кораблей на высоте трехсот километров над Землей — около 8 км/с. Это в десять раз превышает скорость полёта пули, так что кинетическая энергия маленькой частицы эквивалентна той же самой энергии пули, обладающей в сто раз большей массой. С каждым космическим полётом появляется всё больше и больше орбитального мусора, из-за чего эта проблема остается наиболее опасной.
От мощного удара шаттл закрутило и отбросило в сторону шлюзовой камеры. Увернуться от приближающего корабля не было ни времени, ни возможности. Виктор нырнул обратно в шлюз под защиту его корпуса. Сильный удар смял оболочку камеры, сорвав ее с крепления. Бортинженера тряхнуло, он ударился спиной так, что зубы лязгнули.
Волков ощутил внутри крутящегося шлюза, что он удаляется от МКС. Нужно было срочно выбираться наружу. С трудом протиснувшись через деформированный люк, он в ужасе увидел как «Атлантис» сминая мобильную систему техобслуживания, врезался в робот-манипулятор и, отскочив от него, снес два левых крыла с фотоэлементами солнечных батарей. Волков понимал, что если от удара в корпусе станции появились трещины, то экипаж внутри станции уже мертв.
Оттолкнувшись от искореженного модуля Волков, прыгнул к комплексу. Уже в полете он включил сейфер, но поврежденный во время столкновения аппарат не желал работать. Виктор в панике наблюдал за проплывающей мимо станцией. Мозг хаотично искал выход из сложившейся ситуации. Как вернуться назад с неисправным сейфером? И его осенило. Риск, конечно, был и не малый, но других вариантов он просто не видел.
Дотянувшись до крепления сейфера, он снял его.
Векторные мини сопла были смяты. Воспользовавшись набором ключей, висевших на поясе, он отвернул крышку и перекрыл вентиль внешней тяги. Все время, посматривая на удаляющуюся станцию, он старался работать быстро. На извлечение одного из баллонов с воздухом ушло несколько минут. Прижав его к груди, Виктор открыл вентиль. Струя газа, вырвавшись из баллона, закрутила космонавта. Прилагая немало усилий, Волкову все же удалось найти оптимальное положение искусственному двигателю и направить себя к МКС.
Разогнавшись, как ракета, он стремительно приближался к станции. В последний момент баллон пришлось отпустить. Пролетев по инерции еще несколько метров, Волков ударился о корпус лабораторного модуля «Колумбус» и заскользил по его поверхности, стараясь руками зацепиться за выступающие узлы обшивки. Верхний слой ткани на одной из перчаток не выдержал, разорвавшись обо что-то острое. Еще пару мгновений и он снова окажется в открытом космосе и тогда уже точно не сможет вернуться. Совершенно случайно ему удалось зацепиться одной рукой за внешний поручень модуля. От сильного толчка руку чуть не выдернуло из сустава. Пальцы почти разжались и тогда, в последний момент, второй рукой он защелкнул на поручне карабин страховочного фала. Теперь можно было перевести дух, а затем, неспеша отправляться к другому шлюзовому отсеку.
14 марта. Лунная база «Звезда».
Пока Хоггард выходил на связь с Лунной базой, Джеймс Керк хоронил мертвую немку, потом он повторно обошел все модули. Обнаружив следы, уходящие на северо-запад, он решил выяснить: действительно ли вторая девушка находится в лабораторном комплексе в километре от «Звезды». Он не стал выгонять ровер из ангара, решив прогуляться пешком. Вскоре оставленные следы привели его к небольшой научной лаборатории.
Керк постучал в дверь. Никто не отвечал. Тогда он толкнул ее, но она оказалась закрыта изнутри. Немного подумав, Джеймс решил обойти модуль со всех сторон, и как оказалось, не зря. С другой стороны лаборатории он увидел приоткрытую дверь. Следы босых ног отчетливо отпечатались на лунном грунте у порога и исчезали в сгущающихся сумерках. Отправившись по ним, Джеймс в семидесяти метрах обнаружил окоченевшее тело девушки. На ней был только легкий обтягивающий костюм. Что могло заставить ее бросить лабораторию и в чем попало выскочить наружу? Девушка прекрасно понимала, что ей грозит смерть, и, тем не менее, покинула лабораторию без скафандра. Тщательное обследование модуля не дало ответ на этот вопрос, и Керку ничего не оставалось, как вернуться на основную базу.
На следующее утро не дождавшись прибытия Хоггарда и Джонсона, Керк решил связаться с ними, но ему никто не ответил. Не ответили они и через сутки. Первая мысль, закравшаяся в голову американца, была о том, что его все бросили, а сами вернулись на МКС. Но через минуту пришло успокоение.