- Знаешь, - хмыкнул Део, заправив прядку волос за ухо, - я тоже рад, что ты такая смелая. И я все хотел спросить… а не хотела бы ли ты податься в Сыскной Дом?
- Хотела бы, - сказала Ламе мечтательно. – Может, даже в охотники. Папа всегда говорил, что я скорее всего вытяну черный билет.
- Но почему? – удивился Рем. – Твои родители выглядят очень счастливыми. В счастливых семьях не рождаются черные маги.
- Твоя семья, судя по рассказам, тоже счастливая, - хмыкнул Део.
Рем вздохнул. Ну да, его семья выглядела счастливой. Магия ведь у младенца формировалась в последний день перед родами. Плод наполнялся тем, что переживала мама, становился следствием всего, что вокруг нее происходило.
Женщина могла окружить себя множеством свечей, чтобы родить огнеглотателя, или проводить как можно больше времени в воде, чтобы ее ребенок стал тритоном. Имелось множество хитростей и ритуалов, при помощи которых можно было подарить младенцу определенный цвет магии. Лишь два приходили сами собой – черная и белая. Они не терпели неискренности, игнорировали все остальные факторы и в цветовом круге считались самыми сильными. Потому что белые маги рождались только от неподдельного счастья, а черные – от горя, страха или ненависти.
Когда Рем побольше узнал о монстрах, он много думал о том, что в этом есть какая-то доля иронии. Черные маги, порождения страданий своих матерей, рождались как монстры, чтобы бороться с монстрами, и как монстры же они умирали, превращаясь в скорлупку с черным, окаменевшим сердцем внутри.
- Моя мама родила меня в плену у бандитов, - признался Рем. – Они выкрали ее, хотели насолить отцу, он ведь раньше наемником был. Вроде как кого-то из них сильно ранил, шрам оставил. Отец… пришел и сжег их всех. Но мама так испугалась, что сошла с ума. А потом она умерла, когда родила мою младшую сестру. Папа надеялся, что я стану огнеглотателем из-за этого. Но видно мамин ужас оказался сильнее.
- А я своих не знаю, - пожал плечами Део. – Моя приемная мать говорила, что нашла меня в пустом доме, в трущобах. Его считали нехорошим, этот дом, там вроде даже какой-то слабый монстр жил, потому туда никто не ходил. Она просто шла мимо и услышала, как кто-то плачет. Говорила, что там все было в крови, но тела уже видимо унесли.
- Я своих тоже не знаю, - повинилась Ламе. – Меня папа с мамой взяли из приюта в Акхеме, потому что не могут иметь детей. Они пытались узнать, кто мои настоящие родители, но у них ничего не вышло. Может, оно и к лучшему…
- Да и правильно, - согласился Рем. – Пожалуй, лучше об этом не думать. Как бы то ни было, я лично свою черную магию люблю.
- Так что, Ламе, пойдешь в Черный Дом? – спросил Део. – Сейчас по всему континенту набирают учеников. Я попросил моего заместителя, чтобы они брали и детей с подозрением на черную магию. Можно ведь и до открытия проверить, а чем раньше начинаешь учиться – тем лучше. Так как тебе такое предложение? Лично приглашаю. Даже письмо тебе приготовил сопроводительное. Вот.
Он достал из своей наплечной сумки небольшую записку, заверенную меткой. Ламе приняла ее чуть удивленно, осмотрела, а потом с сожалением покачала головой.
- Не получится. Чтобы быть черным магом, нужно хорошее, сильное тело. А я – калека. Пускай я и научилась двигаться так, чтобы скрывать свою хромоту, но…
- А это вторая часть подарка, - остановил ее Део. – Я могу исправить твои кости. Но тебе придется очень долго, возможно до самого утра сидеть неподвижно, пока я буду этим заниматься.
- Не сможешь, - не поверила девочка.
- Давай попробуем. Если не получится – все просто останется по старому, - пожал плечами маг. – К тому же ты всем сможешь рассказывать, какой Деокрис Кайморальд ужасный хвастун. А если получится – разве это будет не здорово?
- А это больно? – насторожилась Ламе.
- Нет, просто очень странно, - успокоил ее маг.
- Ну, тогда давай.
Рем, наблюдавший за всем этим со стороны, улыбнулся от удовольствия. Он испытывал к Ламе огромное уважение, таких смелых девчонок ему еще никогда не попадалось. Он даже пожалел, что скорее всего она не доберется до столицы, останется в Акхеме или в каком-нибудь другом городе Малахитового края. А ведь могли бы дружить.