- Лель, стой!
Это имя вырвалось из Рема само собой. Будто в голове вдруг вспыхнул свет, напомнив, как ее звали. Монстр застыл, видно собственное имя заставило его замешкаться, но лишь ненадолго. С силой вытащив свое страшное оружие из плеча Рема, чудовище замахнулось снова.
Наверное, именно в этот момент рыжий наконец все понял. Понял, кто пытается убить его, кто перед ним и кто такой он сам.
Сначала Рем со страшной силой, не глядя, взмахнул своим оружием, даже не поняв, ранил он своего противника или нет - его ослепила собственная решимость. Потом, отбросив кинжал в сторону, он призвал все силы, какие только мог, и вырвался из рук монстра, который точно уже не был его подругой. Вывернувшись, он повалил чудовище на землю, заломил ему руку за спину, и надавил ладонью на голову, впечатав лицо в землю.
На правой щеке девушки от кинжала осталась царапина. Совсем крошечная, но из нее вверх поднимался черный дым. Пусть слабо, тонкой струйкой, но все же...
Монстр, не желая смириться со своей судьбой, принялся брыкаться. Он пытался скинуть Рема, но тот держал крепко. Мертвое, холодное тело извивалось минут пять, а рыжий молился лишь об одном - только бы стойка не кончилась. Только бы не вылететь из нее, ведь если это случиться, семеро богов, он точно ее не удержит. Однако стойка, которую он в последнее время так часто использовал, будто стала податливее. Сердце неистово стучало в груди а лес... лес... треклятый лес жил, пел, цвел и потрясающе пах будто назло.
Спустя пять минут черный дым перестал сочиться из раны. Мертвое тело затихло и неожиданно начало каменеть. Сначала Рем подумал, что это какие-нибудь предсмертные судороги, но неожиданно спина, на которой он сидел, провалилась. Испугавшись и выйдя наконец из стойки, Рем отпрыгнул назад. Отпрыгнул, прижался спиной к ближайшему дереву.
Перед ним лежала пустая оболочка, трескающаяся и осыпающаяся черепками прямо у него на глазах. Внутри ничего не было. Ничего.
- Рем?! - раздался слева крик Деокриса. - Рем, отзовись!
- Я здесь! - испуганно крикнул рыжий в ответ, и, осторожно спустившись по стволу, сел на корни.
Все тело ломило, сердце ужасно громко стучало, дыхание выходило хриплым и загнанным. Плечо разрывала такая страшная боль, какой Рем в жизни не ощущал. Но все эти чувства меркли перед осознанием того факта, что он, четырнадцатилетний недоделанный черный маг, который до вчерашнего дня думал, что ни на что не годится, убил очень сильного монстра. Точнее он просто убил. Убил кого-то собственными руками.
Разрываемый этой мыслью, Рем закрыл лицо ладонями и, согнувшись пополам, уткнулся носом в землю. У него не было сил даже на то, чтобы плакать. Потому он просто взвыл от боли - и душевной, и телесной. Взвыл так, как не выл никогда в своей жизни.
Акт 1. Потерянная невинность (14)
Рем никогда не думал, что несчастье может в прямом смысле слова оглушить. Он никогда не испытывал ничего подобного. Он вроде все видел, все слышал, но совершенно не соображал. Деокрис обеспокоенно, нерешительно потряс его за плечи, но это не особенно помогло. Тогда маг попытался увести Рема от места битвы, но рыжий неожиданно для себя начал сопротивляться. Ему казалось, что если он сейчас отойдет от мертвого тела, то случится что-то непоправимое. Тогда Део, не особенно церемонясь, разрушил тонкую скорлупу монстра, пнув ее ногой. Рем бросился собирать черепки, наткнулся среди них на какую-то непонятную синюю штуковину, притиснул ее к себе и только тогда, чуть успокоившись, позволил магу себя утащить.
Деокрису надо было отдать должное. Он дотащил Рема до дома мертвой девушки и, не смотря на то, что новый приятель находился в шоке, обработал его раны остатками лечебного зелья. Потом долго что-то говорил. Слов Рем не запомнил, но интонации были успокаивающими. В конце концов, Део все же оставил его в покое и ушел на улицу, оставив его одного. Рем устало прилег на постель и, ни о чем толком не думая, провалялся до вечера.
Однако в какой-то момент все неожиданно кончилось.
В какой-то момент Рем просто подумал:
«Ну и что? Умереть теперь от тоски что ли?»
Эта мысль придала ему сил. Он встал, удивленно осмотрел странную синюю штуковину, которую все еще сжимал в руках. Вещица была похожа на попытку скульптора-неумехи вылепить большую раковину из непонятного материала. Он не знал, что с ней делать и, прихватив с собой, вышел на улицу.