- Почему вы не отрастите себе руку? Ведь есть же зелья… Део бы вам сварил. Он же их придумал.
Нет…
Этого поскудника он никогда не простит. Ничего… кто его знает. Может, неправильно определит монстра какого-нибудь? Может, под лошадь попадет? Может на лестнице поскользнется, позвоночник сломает?
Сида разгоняет мысли. Бойтесь, бойтесь своих желаний. Он думает о другом. О Деокрисе Кайморальде. И думает он, что если бы мальчишка не стал самым черным магом, то стал бы первым мастером алхимии. Еще бы, ведь он несомненно был гением. Четырнадцать лет… а изобрел уже три зелья. Три зелья… да столько не каждый взрослый за всю свою жизнь изобретает. Воскрешающее, зелье отращивания костей и мышц. Когда Сида потерял руку, этих зелий еще не было. Тогда он мог бы. Мог. Но теперь уже поздно.
- После семидесяти их нельзя принимать, Рем. Организм уже не так хорошо усваивает нужные вещества, в том числе кальций, чтобы восстановить конечность. Я мог бы просто умереть.
- Жаль, - искренне говорит Рем, опустив голову. – Было бы здорово, если бы мы с вами пошли на какого-нибудь монстра. Наверняка я бы многому научился.
Сида скрипит зубами. А он бы как хотел. А ведь мог бы. Вот мальчишка не кидается за котом. Вот он, Сида, без проблем убивает Гончую. Вот его кормит семья Рема, и он, прибывая в хорошем настроении от балды дарит Рему открывающий камень. Вспышка! И Рем читает строк семьдесят. И они – учитель и ученик. Лучшие друзья. Как дед и внук. Старый передает молодому ремесло. Был Бессмертный Сида, стал – Бессмертный Ремулус. Неплохо. Мечта. Сказка.
- Давай вернемся к задачнику. Еще две – и я тебя отпущу. Идет?
- Идет. Что так у нас дальше?
Вздохнув, Сида возвращается к делу. Он боится своих желаний. Боится… но в душе искренне хочет, чтобы хотя бы одно из них сбылось.
Акт 4. Чего ты хочешь? (2)
«Дорогой брат!
У нас все просто замечательно, можешь не беспокоиться. Отец уже почти не злиться на тебя, только изредка ворчит. Знаешь, я даже видела, как он что-то кует там у себя. На обычные его подковы и подсвечники не похоже, тянет на короткий клинок. Серебро недавно купил. Сказал, что нам на сережки... но ты же понимаешь, что это значит? Кинжал тебе делает, даже какие-то особые книги притащил. Нам, разумеется, ничего не показывает».
Наглая кошка попыталась потереться щекой об край письма, и чуть его не порвала. Рем с негодованием отпихнул толстушку. Трактирщик явно кормил «бедную кису» слишком усердно, и как только забралась на чердак? Рем лежал на полу прямо в пыли, еле дыша из-за тяжести давящего на его грудь животного. Явственно попахивало мышами, из щелей в полу тянуло запахами простой еды и пива. На улице уже стемнело, а на чердаке свет не зажигали, потому читать приходилось пользуясь лишь светом собственных волос.
«У меня тоже все неплохо, только как-то странно и неожиданно. Потихоньку учусь белой стойке. Это какой-то ужас, Рем! Приползаю домой из Дома Милосердия еле-еле живая, все тело будто иголками колет. Удивляюсь, как у тебя терпения хватило научиться целых пять минут в таком состоянии находиться. Правда, мой учитель, мастер Фрей, говорит, что у меня хорошо получается. Я даже недавно смогла сама вылечить порез, когда ножом по пальцу чиркнула. А еще с этой недели меня начали отправлять к мадам Нинет. Она консультирует меня по поводу зелий. Мадам передавала тебе привет, сказала, что гордится тобой, и просила выведать в твоего друга какой-нибудь рецепт - не в службу, а в дружбу».
Рем улыбнулся. Да, он тоже много учился. Наверное, больше, чем когда-либо в жизни. И в самом начале своего обучения, рассказав перво-наперво мастеру Сиде о своих приключениях с Део, он неожиданно узнал, что в суматохе ему забыли выдать зарплату. Оказалось, что помимо обычного оклада, который получали черные маги, за убитых монстров полагались неплохие премии. Впрочем, неплохие - это мягко сказано. Сердце серебряного монстра приносило команде, что его одолела, пятьсот черных абов, сердце обсидианового - тысячу, а алмазного - десять тысяч. Обычно эта премия делилась между магами поровну, но ученикам полагалось лишь четверть.
Итого Рем неожиданно получил на руки почти три тысячи черных абов.
Сказать, что это были большие деньги, значило не сказать ничего. На них можно было вполне купить дом в центре Бланки. Баснословная сумма так ошарашила Рема, что он какое-то время ходил по Белому замку туда-сюда с этим огромным, тяжелым мешочком, и не знал, куда все это дело деть.