Я ошеломлена не меньше его. Фактически лишилась дара речи. Большая редкость для меня.
Макалистер вытирает лоб, его морщины становятся глубже. Бедняга.
— Т-ты хочешь, чтобы я прочитал все заново?
Эдвард в гневе. В сильном гневе. И его внешний вид словно подчеркивает этот гнев. Строгий покрой темно-синего костюма, тщательно ухоженные и зачесанные назад каштановые волосы, легкая щетина подчеркивает выдающиеся скулы и сильную челюсть.
Это уже не тот гладко выбритый двадцатилетний парень, которого я встретила много лет назад, бывший ученик государственной школы, с тихой улыбкой и милым характером.
Сейчас передо мной мужчина, за плечами которого груз прожитых лет, богатства и успеха.
— Нет, не нужно читать. Я все понял. Просто… — Его шоколадно-карие глаза, острые как бритва, скользят по мне, мое сердце непроизвольно подпрыгивает. Я даже не успеваю прийти в себя, как он снова смотрит на Макалистера, в глубине его глаз вспыхивает обвинение. — Она, видимо, плохо соображала. Ты должен был, — он машет рукой, — убедиться в том, что она принимала эти решения в здравом уме и памяти.
— Эдвард! Не смей сомневаться в разуме Кэтрин. Она была вменяема.
— Правда?
Он смотрит на меня в упор, и я не могу дышать от его эмоций. Гнев. Ненависть. Боль.
Он сжимает ближайший ко мне конец подлокотника, вены на его руке вздуваются, тело излучает физическую силу, которой он раньше не обладал.
— Откуда ты знаешь, если не видела ее последние двадцать лет?
В яблочко!
— Я всегда находилась рядом, — тихо возражаю я, мои щеки горят от его вопроса.
— Рядом? — Его губы растягиваются в жуткой улыбке. — Вот, значит, как ты это называешь?
— Тише, тише, — в нашу перебранку вмешивается мистер Макалистер. — Можем ли мы сосредоточиться на главном? Кэтрин знала, что это станет, скажем так, шоком. Но она была очень ясна в своей просьбе и чувствовала, что в ваших же интересах довести условия ее завещания до конца. — Мистер Макалистер внимательно посмотрел на нас. — Когда-то вы были друзьями, и Кэтрин думала, что вы опять можете ими стать.
— А если не сможем? — Я игнорирую боль, вызванную его словами. — Я имею в виду условия завещания.
Рядом со мной Эдвард издает какой-то звук, похожий на фырканье.
— Да. Тогда… — Чарльз откашлялся и просмотрел лежащие перед ним бумаги: — Если один из вас уйдет до истечения срока, его имущество переходит другому.
— А если мы оба уйдем? — резко бросил Эдвард.
— Ну, тогда все немного сложнее. В этом случае Кэтрин велела разделить имущество, подробно описав конкретные участки, которые нужно передать в дар местным предприятиям и благотворительным организациям.
— Гленробин будет разделен? — Эдвард в шоке произносит последнее слово. Я тоже в шоке. — Но этот замок, все это поместье принадлежало моей семье на протяжении нескольких поколений.
— И конечно, Кэтрин хотела бы, чтобы все так и оставалось. — Макалистер улыбается, аккуратно складывая бумаги. Он что, бредит? — Итак, в ваших интересах придерживаться условий, изложенных в завещании.
— И что произойдет через год? — спрашиваю я.
— Прожив там год, вы сможете делать со своей долей все, что пожелаете. Продайте его другой стороне, пожертвуйте, оставьте себе. Все, что угодно, если только вы оба согласны с этим решением.
— Какая глупость!
— Первая разумная вещь, сказанная сегодня, — бормочет Эдвард.
Я бросаю на него мимолетный взгляд, прежде чем вернуться к насущной проблеме.
— Итак, просто для ясности, мать Эдварда наследует определенную сумму наличными и дом в Лондоне. Остальное — поместье, прислугу, семейные реликвии Гленробина — она завещала нам?
— Вместе с суммой денег в дополнение к доходу, который приносит поместье, для покрытия текущих расходов. Этой суммы должно хватить на долгие годы.
Я ошеломленно киваю.
— И мы с Эдвардом поделим все пятьдесят на пятьдесят?
— Совершенно верно.
Эдвард откашливается и сверлит взглядом Макалистера.
— А если она, когда закончится год, решит продать свою долю тому, кто больше заплатит?
Мой желудок скручивается от его слов. Неужели он верит, что я могу сделать такую вещь? Неужели не понимает, что я на его стороне? Я знаю, что не заслуживаю этого наследства. Даже не заслуживаю сидеть с ним в одной комнате и выслушивать последние пожелания Кэтрин. При всей моей любви к ней, я не ее кровный родственник и не была ее настоящей семьей. Не важно, как сильно она пыталась сделать меня такой.
— Я задал тебе вопрос, Чарльз!
Но Макалистер наблюдает за мной. Беспокоится обо мне. Я вижу это в его сочувствующих серых глазах. Я не заслуживаю сочувствия этого человека.