Теперь и без бинокля было видно, что танков было пять. Два двигались по шоссе, а три других шли по полю, оставляя за собой широкие полосатые следы. За танками высыпала немецкая пехота.
Шмелев передал Обушенко все необходимые приказания: срочно перебросить с берега на окраину Устрикова взвод Войновского, приготовить пушки. Он говорил, не отрывая от глаз бинокля, а Севастьянов торопливо повторял его слова в телефон.
Танки двигались, ведя редкий беспорядочный огонь. Снаряды рвались на краю деревни или не долетали и падали в поле. Все танки были одинаковые, типа «пантеры», с пушкой и пулеметом; Шмелев знал, что три танка у немцев еще в запасе: позавчера, когда приезжал Славин, по шоссе прошли восемь танков. Теперь, отрезанные от главных сил, они пытались пробиться на север, где шумел далекий бой.
Примерно посредине между Борискином и Устриковом по полю наперерез шоссе тянулась неширокая лощина — шоссе пересекало лощину по насыпи. Один за другим танки нырнули в лощину, только самый первый остался на шоссе, потом на гребень выполз второй, и оба танка повели беглый огонь, выжидая, когда заговорят наши пушки, чтобы засечь их. Немецкая пехота, шедшая за танками, сосредоточивалась в лощине.
Цепочка солдат двигалась внизу вдоль церковной ограды. Пересекла шоссе, повернула вдоль домов. Солдаты бежали, пригибая головы, припадая к земле, когда снаряды рвались поблизости. Впереди бежал Войновский, подбадривая солдат взмахами руки. Они пробежали мимо горящей избы и свернули в сад. Фигуры солдат замелькали среди деревьев.
В танке, который стоял на шоссе, открылся люк. Серия зеленых ракет поднялась над полем. Снаряды посыпались на Устриково, воздушные волны то и дело проходили через колокольню, осколки стучали по куполам.
— Высоко, как в раю, — усмехнулся Джабаров. — Ни один осколок не достает.
— Боюсь, что слишком высоко, — сказал Шмелев и покачал головой: ему хотелось быть ближе к земле.
— Лейтенант Войновский докладывает, что занял позицию, — сказал Севастьянов.
Шмелев услышал в трубке возбужденный голос Войновского.
— Товарищ капитан, вижу танки противника.
— Сколько?
— Два, товарищ капитан.
— Учти, их пять. Три пока в лощине. Ты их увидишь потом.
— Хорошо, товарищ капитан. Пять еще лучше, чем два. — Войновский говорил счастливым голосом и часто дышал в трубку.
— Юрий, — сказал Шмелев, — слушай меня внимательно.
— Да, я слушаю.
— Юра... — Шмелев замолчал. Он хотел бы о многом сказать сейчас, о самых сокровенных своих мыслях: о земле и что она значит не только для солдат, но и для всех людей, о любимой, которая солдата ждет и тоскует, как брошенная земля, о том, как дождь шуршит по листьям в лесу, как лед звенит весной на реке и поют мельничные колеса — обо всем хотел бы сказать Шмелев, потому что на всей земле у него не было сейчас человека более близкого, чем этот юный лейтенант, и потому что он знал, что ожидает его в ближайшие полчаса. Но танки шли, и не было времени, чтобы сказать все это. И Шмелев сказал коротко:
— Юрий, танки не должны пройти.
— Мы не пропустим их, товарищ капитан, ни за что не пропустим.
— Учти, Юрий, у меня больше нет резервов. Если ты пропустишь их, останавливать будет нечем.
— Я сделаю, товарищ капитан. Я сделаю, честное комсомольское.
— Подпусти их ближе — и бей!
— Товарищ капитан, — Войновский чуть замялся, а потом выпалил одним духом: — Прошу вас, если что случится, напишите обо мне Наташе.
— Какой Наташе? — Шмелев похолодел, услышав это имя.
— Наташе Волковой, девушке, не получающей писем с фронта. Которая полюбила меня. Ее адрес у меня в сумке.
— Хорошо, Юра, я запомню. Смотри за ними...
Танки выползли из лощины, развернулись в цепь. Немецкая пехота поднялась и побежала за ними. Рваные розовые вспышки на мгновенье возникали на черных башнях, черные кусты то и дело вырастали в садах и в поле перед деревней.
Шмелев обошел вокруг колокола, чтобы посмотреть, что делается с другой стороны. Машины сплошной вереницей тянулись из Куликова по дороге, ведущей вокруг озера на север. Оттуда, из Куликова, никто не шел на них, никто не стрелял. Немцы атаковали только с юга, с той стороны, где они были отрезаны. Немцы пробивались на север.
Тяжелый «юнкерс» разорвал облака и прошел низко над деревней, потом развернулся и взял направление на север, прямо через озеро. Шмелев проводил самолет глазами и вернулся на прежнее место.
Танки были ближе и стреляли чаще. Заработали две наши пушки, прикрывающие шоссе. Снаряды рвались между танками, не причиняя им вреда, танки шли по полю, набирая скорость.