Роберт смотрел на нее с уважением и восхищением. Он улыбнулся, показывая ровные белые зубы.
— Очень мило, что ты пришла.
— Очень мило, что ты пригласил меня.
— Пойдемте внутрь, — сказала Фиона. — Здесь холодно стоять.
— Давайте попросим четыре билета подальше, — предложил Дэвид, беря Фиону под руку.
Эйлин забеспокоилась.
— Ой, только не среди этих обнимающихся парочек, — быстро сказала она. — Я слышала, что это замечательный фильм, и я хочу посмотреть его.
— Как скажешь, — дружелюбно согласился Роберт.
Как оказалось, четырех мест вместе не было, и Дэвид с Фионой сели сзади, а Роберт с Эйлин впереди.
— Ты читал книгу? — спросила Эйлин, чувствуя своим долгом начать разговор.
— Я прочел только половину. А ты?
— Да, она очень грустная.
— Ты любишь грустные книги?
— Мне нравится, когда местами грустно, но чтобы был счастливый конец.
— Хочешь сигарету?
— Нет, благодарю.
— Фиона сказала, что ты ушла из школы.
Эйлин резко посмотрела на него. Интересно, что еще Фиона сказала ему? Может быть, она сказала так: «Бедняжка родила ребенка и несколько лет не видела никаких развлечений».
— Да, — натянуто ответила Эйлин. — Я работаю в офисе. Неплохо, но не очень увлекательно.
— Но, надеюсь, не менее скучно, чем в школе. Благодарю Бога, это мой последний год.
— А потом куда пойдешь?
— В университет, если поступлю.
Затем начался фильм, и беседа стала ненужной. Огромные снежные просторы, расставания влюбленных, суровые революционеры, романтический поэт, изменница-жена и рыжая красавица-любовница. Эйлин блаженствовала и вытирала глаза тыльной стороной ладони. Вполне естественно, что Роберт взял ее руку и нежно пожал. Она посмотрела на него, и оба улыбнулись. И вновь мелькнули перед ее взглядом его ровные белые зубы.
Роберт поближе придвинулся к ней, и их ноги соприкоснулись.
Эйлин отодвинулась, а потом подумала: «А почему бы и нет?» Ей было приятно теплое дружеское прикосновение этого юноши.
— Я могу одолжить тебе носовой платок, — прошептал он.
А когда они потом пили кофе, он уже не так нравился Эйлин. Он, Дэвид и Фиона болтали друг с другом, вспоминали школьные анекдоты, в то время как Эйлин едва слушала их, все еще находясь под впечатлением фильма. Она вновь переживала болезненное расставание Лары с доктором Живаго, когда ее увозят от него, и он остается один в ледяном доме со своими стихами. Расставание было показано не как приятное переживание, а как горькая, уродливая, болезненная агония.
Внезапно Эйлин почувствовала себя очень несчастной. Она не хотела больше слушать их глупый разговор, их страстные взгляды вновь напомнили ей дикую ласку и ящерицу, готовых вонзиться в свою добычу.
Эйлин посмотрела на часы и с удивлением воскликнула:
— О, Боже, уже так поздно. Я должна бежать.
— Я провожу тебя домой, — сказал Роберт, быстро вставая.
— Не беспокойся.
— Пустяки.
Он заплатил за кофе и, взяв Эйлин руку, вышел с нею на ледяной холод.
— Бррр! Давай-ка поторопимся.
Единственное, чего она хотела теперь, это оказаться дома в постели, но следовало соблюсти приличия. Он пригласил ее в кино, и она должна вести с ним приятную беседу и поцеловать его на прощанье.
— Когда мы увидимся снова? — спросил Роберт после краткого обсуждения фильма.
— Не знаю.
— Можно, я тогда тебе позвоню?
— Если хочешь.
Они остановились у подъезда дома, где жила Эйлин и, придя в ужас от мысли, что сейчас ей придется поцеловать его, она протянула ему руку.
— Большое тебе спасибо.
Вместо ответа он обнял ее и стиснул в своих объятиях, жадно ища ее губя. Эйлин отвернулась.
— Не надо.
— Не очень дружелюбно.
— Да, ты прав.
— Что ж, хорошо. Я тебе не позвоню.
Он сердито ушел, а Эйлин вбежала в подъезд, содрогаясь от необъяснимого отвращения. Ей понравилось держать его за руку, прикасаться к его ноге. Почему она так возмутилась при мысли о том, что ей надо поцеловать его? Может быть, он узнал о ее ребенке и подумал, что она будет ему «легкой подстилкой» или чем-то в этом роде, как мужчины иногда называют девушек «с опытом».
А может быть, она действительно понравилась этому парню, и тогда она напрасно оттолкнула его. Может после своего опыта с Джоэлем, она вообще стала фригидной.
Веселые крики Джоэля и Гей, барахтавшихся в снегу, прогнали воспоминания.
Она открыла дверь и прищурилась от света яркого апрельского солнца.