От одной мысли Кейт похолодела. Нет, она справится. Она еще не замужем, и, возможно, Джейкоб еще надеется реализовать план по захвату компании.
Она перевернулась на бок и обхватила подушку. Должно быть, горничная этим утром поменяла белье, запах Себастьяна больше не ощутим. Она изо всех сил зажмурилась, заставляя себя заснуть, — ничего не помогало. Кейт ворочалась в постели до самого рассвета и заснула в состоянии крайней усталости.
К тому моменту, как появилась Анна с чаем и тостом, она уже лежала с открытыми глазами, и уже не влажными от слез, но припухшими, больной головой и странным ощущением, совсем непонятным. Думать об этом она не могла, казалось, от мыслей мозг скоро взорвется.
Недовольно ворча, Кейт встала с кровати и велела горничной готовить любимое платье персикового цвета. Одевшись, она направилась к кабинету Себастьяна. У двери услышала голоса, решительно распахнула ее и вошла.
— Себастьян, я хотела… Отец?
За столом на месте хозяина дома сидел Артур Мейсон и, хмурясь, просматривал документы. За спиной, как обычно, стоял Джейкоб и заглядывал через плечо. — Да, Кэтрин? — спросил отец, не поднимая глаз.
— Отец, что ты здесь делаешь? Где Себастьян?
— Я работаю, — как ни в чем не бывало произнес он. — Что же до герцога, после завтрака он уезжает в Лондон.
— В Лондон?
Он ничего не говорил о поездке. Боль сжала сердце. Кейт резко развернулась и поспешила прочь из комнаты. Время еще раннее, возможно, Себастьян в столовой.
— Кейт. — За ней шел Джейкоб.
«Что еще?»
— У меня нет времени на разговоры, Джейкоб.
— Всего минуту. Кузина.
Она замедлила шаг, но не остановилась.
— Что ты хочешь?
Бессонница и плохое самочувствие совсем ее измотали.
— Чем ты так раздражена? — вкрадчиво спросил Джейкоб. — Вы с герцогом поссорились? Похоже, тебе неизвестно о его планах. И это всего за неделю до свадьбы.
Неужели он думает, что она будет обсуждать с ним личное?
— Все в порядке, — ответила она, придав голосу как могла больше уверенности. — Еще что-то?
— Ничего.
— Хорошо. Тогда мне пора.
Несмотря на усталость, ей удалось прибавить шаг. Миновав коридор, она влетела в столовую. Там было тихо и никого из домочадцев. Тогда Кейт направилась в холл, а оттуда к выходу. Дверь была открыта.
Карету она заметила сразу,
— Себастьян!
Он уже поставил одну ногу на ступеньку.
Нимало не тревожась присутствием Имса и лакеев, она подхватила юбки и побежала к нему.
— Себастьян!
Было видно, как спина его напряглась.
— Кейт.
— Ты… уезжаешь?
Он не двинулся, так и остался стоять спиной к ней.
— У меня дела в Лондоне.
— Дела? В Лондоне?
Он выдохнул, поставил ногу на землю и наконец повернулся.
— Да, дела.
— И ты собирался уехать, не сказав мне?
— Не думал, что мне нужно твое разрешение.
Ледяной взгляд, безразличие — что с ним происходит?
— Мы можем поговорить до твоего отъезда? Это не займет много времени.
Он заметно помрачнел, но кивком указал на карету. Кейт оперлась на предложенную руку и забралась внутрь.
— В чем дело, Кейт?
— Я… я хочу спросить… — Она поджала губы, размышляя, как лучше сформулировать вопрос. — Ты изменил мнение о свадьбе?
«И обо мне».
Он даже не вздрогнул.
— Изменил мнение? О чем ты?
Его раздражение задело.
— Тебя не было в моей постели несколько дней. А теперь ты сбегаешь в Лондон, не сказав ни слова невесте.
Глаза стали холодными словно сталь.
— Что за глупость. У меня есть деловые интересы в Лондоне, они иногда требуют моего личного участия. Бывает, необходимость возникает спонтанно. К тому же деревня меня порой утомляет, мне нужно… разнообразие.
Смысл сказанного предельно ясен. Она отлично поняла, какого он ищет «разнообразия».
— Ты не можешь так поступить.
— Что, прости?
Сердце разрывалось на части.
— Скажи, ведь наш брак для тебя не просто деловое соглашение. Скажи, что есть и другие причины, по которым ты хочешь на мне жениться. Что я тебе не безразлична. Потому что в моем случае это так. — «Прошу, ответь». — Я имею право знать, после всех проведенных вместе ночей, после всего, что между нами было. — «Он должен испытывать какие-то чувства».
— Кейт. — Он смотрел на нее предупреждающе. — Даже не…
— Я люблю тебя, Себастьян. — Она совсем не собиралась признаваться, слова сами слетели с языка. Она сдерживала их всю последнюю неделю, но больше не могла. — Я ничего не могу с собой поделать. Я люблю тебя. — Вот и все. Она сказала. Открылась ему. Даже без одежды она не ощущала себя такой незащищенной перед ним, как сейчас.