Он даже убедился, что сын шерифа и его приятели стали относиться к Келли и Грейс с большим уважением. Келли и Грейс обе высказали мнение, что город совершенно изменился. Все стали относиться лучше друг к другу, как будто одно присутствие Форестера наводило порядок.
Эта пара недель были для Эль действительно райскими. Она думала, что никогда не могла быть еще более счастливой. Она ошибалась.
Была одна вещь, которая могла сделать ее счастливее. И она узнала об этом одним холодным утром в течение этих самых первых недель.
Глава 47
Эль
ЭЛЬ НЕ МОГЛА ПОВЕРИТЬ В ПРОИСХОДЯЩЕЕ. Была ранняя весна и снег начал таять на вершинах гор вокруг города. У нее был самый совершенный месяц ее жизни. Каждое утро она просыпалась рядом с Форестером. Довольно часто он хватал ее за бедра и шептал на ухо:
— Я тебя хочу.
Она знала, что он говорил правду, потому что его эрекция вдавливалась в нее. Ему нравилось завязывать ей глаза, прежде чем она могла на него взглянуть. Он говорил, что хотел, чтобы она утром чувствовала его любовь, прежде чем взглянет на него. Итак, она закрывала глаза, пока он завязывал повязку на ее глаза.
Затем он залезал под одеяло и играл с ее киской, заставляя ее стать мокрой от предвкушения, или поднимался по ней наверх и клал кончик члена ей на губы. Она брала его в рот, он уже был таким твердым, что Эль могла попробовать вкус первых капель его спермы.
Потом он всегда делал то же самое.
Шептал:
— Ты — самое прекрасное создание во всем мире.
Затем входил в нее и доводил до оргазма. Это был восхитительный способ просыпаться каждое утро. Они никогда не пользовались презервативами, и Форестер не скрывал того факта, что хотел, чтобы она стала матерью его ребенка.
Он говорил:
— Если ты родишь мне ребенка наполовину прекрасного, как ты, я буду самым счастливым человеком на земле. И Эль лежала там с завязанными глазами и молилась, чтобы его оргазм оставил в ней след.
Однажды утром Эль почувствовала себя иначе после занятий любовью. Форестер поставил кофейник на огонь, а затем вышел на пробежку. Он обычно бегал по утрам, потом шел в адвокатскую контору, затем возвращался домой и работал на своем ноутбуке. Он трудился над каким-то проектом с братьями, и эта работа занимала много времени. Они были довольно скрытны в отношении этого, но Эль больше интересовали сами братья, чем то, над чем они работали.
В то утро, как только Форестер вышел из квартиры, она побежала в ванную и ее вырвало.
Она не ела ничего странного, и она ничего не испытывала кроме тошноты, хотя чувствовала, что с ней что-то не так.
Она улыбнулась и положила руку на живот. Случилось. Эль поняла это. Она довольно хорошо помнила, что у нее не было месячных с момента появления Форестера, но она слишком боялась сглазить, делая тест на беременность. Теперь она знала, что время пришло. Эль поспешила привести себя в порядок, оделась, и направилась прямо в аптеку. К тому времени, как она вернулась, она практически тряслась от предчувствия. Она открыла коробку, последовав инструкциям теста, Эль пописала на палочку и с нетерпением стала ждать. Она собралась налить себе кофе, когда подумала, что это, вероятно, будет нехорошо для ребенка.
Она налила себе немного горячей воды из чайника и попивала, пока ждала результата. Когда она пошла проверить его, то чуть не потеряла сознание от счастья. Тест был положительным. Она была беременной.
Эль быстро пописала на второй тест, чтобы проверить, но уже знала в своем сердце, что это правда. Она чувствовала изменения уже в течение некоторого времени. Она носила ребенка Форестера. Ее буквально трясло от возбуждения. Она не знала, что делать, но спрятала тесты. Эль хотела увидеть лицо Форестера, когда сообщит ему эту новость. Она не хотела, чтобы он увидел тест и сам сделал бы выводы. Она желала сообщить ему лично.
Ее сердце трепетало, думая о том, как безумно он будет любить ее, когда она скажет ему.
Эль подошла к своему маленькому шкафу в спальне и вытащила сексуальную вещицу, которая у нее имелась. Это был кусочек черного кружевного белья, которое купил Форестер для нее в единственном женском магазине одежды в городе. На нем еще были этикетки, потому что первым делом по утрам он любил ее, и она всегда была обнажена. Она спала голой с ним.