— Наличку на бочку, скупердяй, — сказала Лена Маркес.
В тот понедельник, за пять дней до Рождества, настал ее черед трясти котелком для пожертвований. Лена, грохоча колокольчиком на чем свет стоит, гналась через всю парковку за Дейлом Пирсоном, злобным застройщиком Хвойной Бухты, а тот улепетывал к своему грузовичку. Заходя в «Экономичный гипермаркет», он кивнул ей и пообещал: «Увидимся на выходе», — но, вырулив наружу восемь минут спустя с пакетом продуктов и мешком льда, пронесся мимо с такой скоростью, словно в котелок ее стекало сало, натопленное из задниц инспекторов технадзора, а ему не хотелось обонять вонь.
— Ты ведь можешь позволить себе пару баксов для тех, кому не так везет, как тебе.
И она встряхнула колокольчиком над его ухом с удвоенной силой. Дейл Пирсон дернулся и развернулся к ней, взмахнув мешком льда на уровне бедра.
Лена отскочила. Ей было тридцать восемь — худая, смуглая, с изящными скулами и тонкой шеей танцовщицы фламенко; ее длинные черные волосы по бокам колпака Санта-Клауса были уложены в две булочки, на манер принцессы Леи.
— Нельзя на Санту руку поднимать! Это так неправильно, что не хватит времени даже перечислить почему.
— Потому что ты чисел не знаешь, да? — Мягкое зимнее солнце играло на новых коронках Дейла, которые он только поставил себе на передние зубы. Ему исполнилось пятьдесят два, он уже почти облысел, но крепкие плотницкие плечи оставались широки и мощны, несмотря на пивное брюхо, выпиравшее ниже.
— Все равно неправильно — ты весь неправ. И жадина к тому же. — С этими словами Лена опять поднесла к самому его уху колокольчик и затрясла им — так терьер в красном костюмчике вышибал бы дух из визжащей медной крысы.
Дейл содрогнулся и дернул рукой, десятифунтовый мешок льда описал понизу плавную дугу и угодил Лене прямиком в солнечное сплетение. Женщина, утратив равновесие, полетела через всю парковку, хватая ртом воздух. Вот тут-то дамы из «ВЫПУКЛИН» кинулись вызывать полицию — вернее, полицейского.
«ВЫПУКЛИНЫ» — это женский фитнес-центр, располагавшийся прямо над парковкой «Экономичного гипермаркета», и со своих «бегущих дорожек» и велотренажеров члены «ВЫПУКЛИН» могли преспокойно наблюдать всех, кто входит и выходит в двери магазина, даже не задумываясь, что они вообще-то подсматривают. А потому выплеск чистого злорадства и легкая инъекция адреналина еще минуту назад, когда Лена гналась за Дейлом по стоянке, для шестерки дам быстро обратились в потрясение: злобный застройщик двинул хрупкую латиноамериканскую сантаэтку в живот мешком с ледяными кубиками. Пятеро из шестерки сбились с ритма или ахнули, а Джорджия Бауман, как раз выставлявшая свою дорожку на восемь миль в час — она изо всех сил старалась сбросить к Рождеству пятнадцать фунтов, чтобы влезть в вечернюю смирительную рубашку с красными блестками, купленную супругом в припадке сексуального идеализма, — совершила задний курбет с тренажера и приземлилась в самый клубок разноцветного спандекса: прямо у нее за спиной на ковриках расположились начинающие йогини.
— Ай, прямо на жопу!
— Это не жопа, а корневая чакра.
— А похоже на жопу.
— Нет, вы видели? Он ее чуть с ног не сбил. Бедняжечка.
— Надо посмотреть? Она цела?
— Надо вызвать Тео.
Упражнялицы хором щелкнули крышками мобильных телефонов — словно банда «Джетов» выкидными ножами, пускаясь в веселый танец смерти перед боем в «Вестсайдской истории».
— Зачем она вообще выходила замуж за этого типа?
— Он такой придурок.
— Она раньше выпивала.
— Джорджия, милочка, у тебя все хорошо?
— А по девять-один-один Тео вызывается?
— Этот подонок сейчас возьмет и уедет, а ее бросит.
— Надо сходить помочь.
— У меня еще двенадцать минут на этой железяке.
— Прием в такой глухомани ужасный.
— У меня номер Тео в автонаборе, для детишек. Давайте я вызову.
— Только гляньте на Джорджию с девочками. Как будто в мельницу играли и свалились.
— Алло, Тео? Это Джейн, я звоню из «ВЫПУКЛИН». Да я, в общем, только что выглянула в окно, и, по-моему, на стоянке гипермаркета проблема. Ну, мне бы не хотелось лезть не в свое дело, скажем так: некий подрядчик только что ударил одну Санту из Армии спасения мешком льда. Ладно, тогда будем ждать твою машину. — Она захлопнула крышку телефона. — Он уже едет.
Мобильный телефон Теофилуса Кроу играл первые восемь тактов «Запутался в тоске» надоедливым электронным голосом, похожим на хор болезных комнатных мух, Сверчка Джимини, надышавшегося гелием, или — ну, в общем, на самого Боба Дилана. Так или иначе, когда Тео удалось наконец открыть устройство, пять человек в овощной секции «Экономичного гипермаркета» уже смотрели на него так свирепо, что завял бы и пучок свежей руколы в его тележке. Тео ухмыльнулся, словно извиняясь: сам терпеть не могу эти штуки, но что поделаешь? — и ответил: