— Вот так, сразу? И что же я должна ответить?
Гея, красивая усталая женщина лет за тридцать, была все время в движении, переставляла что-то в комнате, следила за обедом, приводила в порядок прическу, потом словно машинально повторяла те же действия, в результате чего ействия эти начисто лишались своего смысла.
— Я хочу... ну да, я уже сказал... ты согласна?..
— Я согласна, — ответила Гея, и в голосе ее не было никакого оттенка.
— Ты не веришь? Почему? Я буду хорошим мужем. Самым лучшим мужем на свете. — Страуд кружился по комнате вслед за Геей и от этого еще больше терялся. — Ты будешь меня любить. Если я буду самым лучшим мужем на свете, ты не сможешь не любить меня.
Он был так искренен и так верил своим словам, что ему показалось — отныне никаких неразрешенных вопросов нет и не может быть.
— А почему ты до сих пор ничего не говорил? Не слишком ли много времени прошло, чтобы играть в прятки? — Страуд обрадовался, что в ее голосе появился какой-то оттенок, пусть даже пренебрежительный. — А я уже было поверила, что мужчина и женщина могут быть братом и сестрой. Испортил, все испортил.
— О чем было говорить? — растерялся Страуд. — Ты что же, не понимала разве? Неужели обо всем надо говорить?
— За кого, за кого ты меня принимаешь? Я давно забыла понимать людей по взглядам. По мне — у всех подряд один и тот же взгляд, один и тот же голос, одни и те же мысли. Слова только разные. И я только словам и верю. Да и не то чтобы верю — понимаю. И не понимаю даже, слушаю...—и вдруг монотонно, но с внутренней тревогой начала нанизывать друг за дружкой слова. Страуд от испуга было замер на месте, потому что, произнося эту медленную и стройную лавину предложений, Гея по-прежнему что-то делала и безостановочно двигалась: — В пять часов... сегодня хорошая погода... вечером жди меня... Сигарета есть? Дай...
— Я тебя научу, — взмолился Страуд. — Я сделаю так, что мы будем молчать и понимать друг друга. Я не обещаю тебе ни денег, ни богатства, мы всегда будем без денег. Всегда будем бедными. Но одно я тебе обещаю — молчать и понимать друг друга...
— Если мы будем бедными, мы не сможем молчать и понимать друг друга. Для этого нужны деньги. Если же будем богатыми, опять-таки не сможем, деньги не дадут. Так что выбрось это из головы. И ни с кем ты не сможешь молчать» Залопочешь. Все будешь говорить, говорить, говорить...
— Знаешь, почему ты меня презираешь?.. Потому что я не такой, как остальные. Они мужчины. Времени не теряют. А я каждый день прихожу, ухожу, каждый день решаю быть таким, как они, и не могу... — Он с ненавистью посмотрел на Гею, помолчал минутку, потом вдруг спросил, понизив голос: — А деньги они дают?
— Какие деньги? — напряглась Гея и оторвалась от своих дел.
— Деньги, деньги! За то, что ложатся с тобой! Деньги дают?
— Конечно.— Гея старалась казаться спокойной. Страуд почувствовал это и мысленно усмехнулся. — Если кто очень нравится — не беру. Видишь, все как следует. И честность есть. И порядочность и непорядочность, чувствуешь? Все вымерено, все взвешено.
Страуд и сам не понял, почему задал такой вопрос,— чтобы обидеть ее или же действительно чтобы узнать:
— А... у меня возьмешь?
— Наверное, — еще больше напряглась Гея.
— Сколько? — шепотом спросил Страуд.
— А сколько у тебя есть?
— Нет, ты скажи, сколько...
Не разговор был, а прямо перепляс на острие ножа; тут были и ненависть, и желание унизить, и нервное любопытство, пожалуй. Гея стала накрывать стол скатертью, потому что неведомо отчего почувствовала потребность подчеркнуть решительную разницу между ними: хозяйкой дома и гостем.
— Вот сейчас ты мне нравишься, — улыбнулась Гея.—Я так и знала. Ночью останешься у меня, утром с удивлением посмотришь кругом, не поймешь, куда попал и кто рядом с тобой лежит. Быстренько кое-как оденешься, молча смоешься. И все будет как надо, шито-крыто.
— А по ночам тебе шепчут на ухо слова?.. — не отставал Страуд. — Что они говорят?..
— Не помню... не обращала внимания.
— Помнишь! Скажи! Я хочу знать!
— Что тебе от меня надо?.. — Гея разом сникла и поняла, что уже не может прогнать этого парня.
— Нет, ты скажи... Хочу выучить и те же слова говорить... А если вдруг родится мое слово, не скажу... Хочу как они, как все. Говори, чего они тебе шепчут по ночам...
— Видишь, ты все понял. Знаешь, что получится, если женишься на всех женщинах, с кем хочешь переспать, ха-ха!
— Я хочу жениться на тебе...
Слова Страуда неожиданным, странным образом опять прозвучали искренне. Наверное, поэтому двенадцать мужчин вновь задвигали стульями, и квадрат вокруг Геи и Страуда стал еще теснее.