Он прощался с площадкой, обнесенной высокой сеткой, за которой зимой гоняли в хоккей, а летом в футбол, если там белье не сушилось. Он прощался с кинобудкой выходящего на наш двор маленького кинотеатра. Здесь четыре года назад девушка-киномеханик разрешала Толе помогать ей, и он влюбился. Нет, не в девушку, а в кинобудку, в жужжащий белый сноп света... И даже со злющим дворничихиным кобелем прощался Толюня.
Говорят, что в жизни мужчины есть три знаменательных дня: когда он женится (в первый раз), становится отцом (в первый раз) и дедушкой (тоже впервые). Но самый знаменательный, разграничивающий надвое бытие, - это, пожалуй, тот день, когда юноша идет служить в армию. Мальчик становится мужчиной, он идет выполнять свой мужской долг... Вся жизнь расчерчивается на три полосы: до армии, в армии и "после". Все, что "до", в один день, в один час остается за порогом.
Анатолия провожали утром. Семейство Паньковых проснулось, едва рассвело. Сестры и мать успели всплакнуть, а старший брат Владимир, отслуживший давным-давно, силился вспомнить, что же это он хотел сказать Тольке самое главное, хотя надавал уже кучу квалифицированных советов.
Паньковы подходили к стадиону, где был назначен сбор, и солнце светило лишь им, и умытое, свежее, расцвеченное девичьими нарядами утро предназначалось лишь тем семьям, что шли на стадион со своими сыновьями.
Призывников было всего двадцать, а провожающих, наверно, две сотни.
- Толька, глянь, узнаешь, Толь? - воскликнула Лика. Все повернули головы, и мать заплакала снова.
Напротив стадиона высилось крыльцо того детского сада, куда водили малышей Паньковых, и сейчас чья-то мама вела своих мальчика и девочку. Толя погрустнел.
- Ну, что ты скис? Улыбнись! - сказала старшая сестра Нина. Ты посмотри, какими молодцами глядят другие ребята.
Толя послушно улыбнулся. Но с другими ребятами он равняться не мог, у него не было подружки, а тех, всех девятнадцать, провожали девушки.
Одна пара, зайдя за кусты, целовалась. Кусты были низкие, и две юные, приникшие друг к другу белокурые головы были, как два золотых цветка, выросших вместе.
- Зачем они пошли туда? - недоумевала Лика. - Все равно же их видно. Вон другие целуются на лавочках, и никто им не мешает.
- Не таращься куда тебе не след! - прикрикнула на Лику мама.
- Что я, не видела? В кино еще и не так!
- Господи, - шептала мать, - наш Толька самый длинный из всех и самый что ни есть младенец! Те вон какие женихи. А этот вымахал в вышину, а дите дитем. Ой, пропадет он в армии!
- Ма-а-а, а если Толька в армии заболеет, то я дома тоже буду болеть? - спросила Лика. Она вычитала в одной ученой статье, что организмы близнецов синхронно подвержены болезням.
- Если Толька проштрафится на службе, то и тебе дома влетит, пообещал Владимир.
А на стадион въехал защитного цвета автобус.
- По ма-ши-нам! - жизнерадостно скомандовал подтянутый капитан, и это была для призывников первая команда военного человека.
Паньковы бросились нарасхват целовать Толюню.
...Письмо от Толи пришло на пятый день, а еще через пять фотокарточка, и ею любовалась вся квартира. Поза солдата была несколько неудачна. Ноги расставлены, шея жалобно тянулась из просторного воротника.
- Салажонок, - снисходительно определил Владимир.
- Ма-а-а, он на Тольку ругается! - пожаловалась Лика.
- Это значит - молодой, не выученный и стоять-то не умеет, как положено, - популярно объяснял старший брат.
- А ты сам был лучше? Подумаешь, красавец, - не сдавала позиций Лика, а сердчишко ее разрывалось от обиды за брата, - все равно Толька лучше, все равно он самый красивый.
Владимир сжалился над сестрой:
- Конечно, и я был такой. Самый красивый!