Обиженный Володя опять забубнил в магнитофон:
"В одна тысяча восемьсот…"
На следующий день из школы они вернулись вдвоем с Витей. Володя с видом великого ученого лег на кровать проводить эксперимент.
Магнитофон проникновенным голосом заговорил о девятнадцатом веке. Володя закрыл глаза, но одновременно наморщил лоб: надо показать, что он не просто спит, а слушает.
— Шикарно! Вот техника дает! — восхищенно повторял Витя. — Вот мне бы так. Только мои не могут пока магнитофон купить. Как я ни просил. Пальто, говорят, нужнее. А зачем мне пальто, если тут такое дело разворачивается? Стоп, а теперь давай я тебя проверю.
— Как проверю? — испуганно сел на кровати Володя.
— Как ты выучил. Давай говори, а я по учебнику буду смотреть, хорошо ли получилось.
— Я… Я так сразу не могу.
— Давай-давай. Не стесняйся.
— Не буду я, чего пристал. То покажи, то проверю.
— Не волнуйся, мы сейчас спокойненько тебя послушаем.
Что же делать?
Ведь Володя даже не вслушивался, что там бормотал магнитофон.
— Знаешь, если честно, то дневное время самое плохое для учебы. Это и есть мое настоящее открытие, — тут он перешел на шепот. — Я тебе не говорил, а теперь откроюсь. УЧИТЬСЯ НУЖНО НОЧЬЮ. Все учатся днем и получают двойки. Почему? Днем ты туда посмотрел, сюда отвернулся, там машина новая проехала, тут по телевизору мультики показывают. Глаза разбегаются, и внимание… А ночью? Перед тобой только один учебник. И никуда от него не денешься, а учишь, учишь, учишь. Никто не отвлекает, ничего не шумит.
— А магнитофон?
— Магнитофон не обязателен. Это я так, для маскировки, его приплел. А теперь вижу, что не могу промолчать, не могу тебе всей правды не рассказать. Днем учи не учи, все равно без толку. А ночью — другое дело. Все великие люди работали только ночью. Писали романы, придумывали новые машины, решали теоремы. Может, тогда вторая половина мозга включается. Чик — и готово. Есть дневная половина, а есть ночная. Простые люди, вроде нас с тобой, пользуются только дневной, а великие — и той, и другой. У них в два раза больше мозгов работает. Улавливаешь?
— Честно? В два раза?
— Возьми любую книжку из серии "Жизнь замечательных людей". И где-нибудь там обязательно проскользнет, что этот человек работал ночью. В начале или в конце — но все равно будет. Тот оперу сочинил, этот роман. И все — НОЧЬЮ.
— А днем что же они делали?
— Как что? Спали, конечно. Написал оперу — и спать. Ты думаешь, после оперы спать не хочется?
— Хочется, еще как хочется, — покорно согласился Витя, вспомнив, как он ходил в оперный театр. — А нам же нельзя спать, нам же днем в школу…
— Вот в этом и вся трудность. Не могу поэтому в полную силу развернуться. Они-то могли отсыпаться днем и ночью были снова свеженькими. А тут — прочтешь три страницы, и глаза слипаются. Иногда за столом засыпаю. Поэтому надо поскорее стать великим. Представляешь?
И Витек представил. Вот стрелка подбирается к двенадцати часам ночи. Все великие, которые до этого мирно посапывали в постелях, вскочили и засуетились вокруг своих письменных столов — готовятся к работе. Тот карандаши чинит, этот бумагу достает, тот телескоп разворачивает. Астрономы вообще только ночью работают и не скрывают этого. Вот пробили куранты — полночь. Великие, разгладив бороды, принялись за работу. По бумаге забегали карандаши и ручки. Рождаются романы и симфонии. Вот хитрецы! Пользуются ночной половиной мозга, а прикидываются, что такие же, как все. Ну ничего! Володька их выведет на чистую воду.
С этого дня Витина жизнь тоже переменилась. Правда, сначала он решил проверить эту гипотезу. Обложившись телефонными справочниками, Витя стал звонить известным писателям и академикам: хотел узнать, действительно ли они днем спят.
— Анатолия Георгиевича можно? — нахально спрашивал он.
— Его нет.
Приблизительно так ему отвечали по всем телефонам.
Витек радовался каждый раз, получая такой ответ. Конечно, никто ведь не скажет: спит, позвоните попозже. Следовательно, работают ночью. Ведь должны же они когда-то работать!
Для чистоты эксперимента следовало еще позвонить в двенадцать часов ночи. Но Витя не решился на такой звонок. Да и зачем? И так все было ясно.
Пора было приступать к ночной учебе и самому. Конечно, ему не хватало идеальных Володиных условий. Витины родители сразу воспротивились эксперименту.
— Не надо, Витенька, — просила мать.
— Увижу… Ты меня знаешь! — многозначительно произнес отец.
И все равно Витя ухитрялся хотя бы немного посидеть ночью за учебником. Чаще всего он запирался в ванной и читал, читал, читал