Володя молчал, понурив голову. Ребята зашушукались, зашумели. Лишь Витя, знающий тайну ночной учебы, пытался их утихомирить.
— Нет у него никакого метода, — вдруг выкрикнул Остапущенко. — Ему учителя теперь просто так оценки ставят, раз он великий отличник.
Все замерли.
— У меня есть для вас новость. — Ковнацкая решила разрядить атмосферу. Она достала из портфеля конверт, сплошь украшенный яркими иностранными марками. — Володин соперник из Леонии недавно получил плохую отметку. И даже не четверку, а тройку. Ура, ребята! Да здравствует Володя!
Ковнацкая рассказала, что стала переписываться с одной леонийской школьницей, чтобы без промедления узнавать о всех новостях. Так она и узнала о леонийской тройке. Володя окончательно и бесповоротно выходил вперед.
— А теперь слово Володе. Я понимаю, не стоит выдавать свою тайну леонийцам, но нам ты ведь можешь сказать? Представляете, если у нас будет целый класс таких отличников!
— И председателем совета отряда в нем будет Ковнацкая! Мадам, дайте автограф! — плаксиво обратился к Ковнацкой Остапущенко.
Она властно хлопнула ладонью об стол, как это делал директор школы:
— Остапущенко, если тебя не интересуют отрядные дела, ты можешь выйти.
— Я ничего, мне интересно, — осекся Остапущенко и сел, изображая на лице неподдельный интерес ко всем дальнейшим событиям.
— Володя, давай поскорее, мы все тебя ждем, — подгоняла Ковнацкая. — Ты стесняешься, что ли?
— Точно, — ухватился за эту соломинку Володя.
— Это ничего, — кивнула Ковнацкая, а мысленно решила добавить в стенгазету статью о скромности. И фото: отличник стесняется.
— Так, может, разойдемся? — неуверенно предложил Остапущенко.
Все одобрительно загалдели. Ковнацкая взмахнула рукой и навела порядок. Если сбор начат, он должен быть закончен.
Взгляд Ковнацкой забегал по классу и остановился на Вите. Витек при этом успел вспомнить многое, особенно испорченную будущую музейную парту.
Лицо Володи засветилось надеждой. Витек понял это как сигнал к действию. Он спасет друга и вернет ему славу!
— Ребята, Володя сделал выдающееся открытие. Он просто гений!
Ковнацкая про себя добавила еще одну статью в стенгазету. Кстати, пора уже ее вынести за пределы класса и вывесить в коридоре.
Все повскакивали на парты, услышав, что среди них появился не только самый круглый отличник, но еще и гений. Громче всех кричал Остапущенко:
— Ура нашему классному гению! Ура Ковнацкой, надежде всех талантов на земле!
И тут же под строгим взглядом Ковнацкой опять повалился на парту и притворился, что внимательно слушает.
— Ты что имеешь в виду? — недоверчиво переспросила Витю Ковнацкая.
— Понимаете, я не знаю, можно ли говорить?
Все повернулись к Володе. Он кивнул.
— Володя открыл, что есть два мозга, — гордо произнес Витек.
— Один в пятке, — прошептал Остапущенко, но никто не обратил на него внимания, так все были увлечены необычайным открытием.
— Дневной мозг и ночной. Мы все пользуемся дневным, а великие — ученые там, изобретатели, композиторы — они все работают ночью. И, пожалуйста, опера готова. Я тоже…
— Оперу написал? — переспросил Остапущенко, но на него возмущенно зашипели.
— Пытаюсь ночью учиться. И уже исправил половину своих четверок на пятерки.
Витя действительно вроде стал лучше учиться. Все удивились и задумались. Может, ночной мозг даже больше дневного? А может, вторая половинка меньше устает? Да что там говорить, леонийца побили — значит, все это правда.
Ночная учеба
После этого сбора в классе разразилась эпидемия. Не пугайтесь, никто не заболел. И в школу все приходили, но в каком виде…
Заспанные, словно после трех ночных дежурств сразу. Красноглазые, точно кролики. Обессиленные, как будто после тяжелой болезни.
В классе все зевали. Вы можете себе это представить — целый класс открытых ртов? Мечта зубного врача!
Первое время учителя пытались бороться.
— Борковский, закрой рот! Ковнацкая, вызову родителей. Да перестаньте же зевать! Эй, растолкайте там Бабинца, он снова заснул. Кто это храпит? Кто храпит, я спрашиваю? Ага, вас тут сразу двое на парте заснуло.
Учителя не знали, что делать. С другой стороны, учиться ребята стали лучше. Этим и оправдывалась перед директором Ковнацкая, стараясь хоть у него в кабинете не зевать. Так что учителям пришлось смириться с зевающим классом. Никто не стал круглым отличником, как Володя, но все равно каждый хоть чуточку стал учиться лучше. А знания превыше всего.