— Прости меня, Денис. Я обошлась с тобой ужасно. — Я прикусила губу. Любить его было легко. Уходить — просто ужасно.
— Тогда зачем ты это сделала? — он отступил немного, взял вилку с тележки и стал крутить её в руках. — Мне всегда казалось странным, что твои чувства ко мне так быстро изменились. Не то чтобы я идеален. — Он положил вилку и вздохнул. — Просто это так не похоже на тебя. Совсем не в твоем характере. Это заставляет меня задумываться, действительно ли между нами реально что-то было. Не было ли всё это ложью? А я только хотел, чтобы это всё было реальностью.
Я подошла к окну и посмотрела на улицу. Моё сердце болело от его слов. Да, я любила его. Больше, чем это вообще возможно. Потому-то и хотела избавить его от боли, которая могла последовать.
Когда мы были вместе, мы жили в квартире недалеко от института, куда мы с ним поступили, с видом на центральную улицу. Сейчас из окна его номера виднелись заснеженные горы, голубое небо и вечнозелёные деревья. Такие тёмные, что казались почти черными. Мир разваливался на куски. Шесть лет я прорабатывала в себе каждую мелочь: наполнялась терпением, спокойствием и смыслом продолжать дальше жить. Стоило прошлому вернуться в мою жизнь, как всё затрещало по швам. И старое выползает наружу.
Может, стоит рассказать ему правду и покончить с этим? Может быть, он поймёт меня. Может быть, и я сама пойму, что натворила.
То, что шесть лет назад казалось очевидным выбором, вдруг стало видеться совсем неправильным.
— Всё, что касалось нас, не было ложью — тихо проговорила я, прижав руку к стеклу. — Ничего из этого не было ложью, Денис.
— Тогда я вообще ничего не понимаю. — Его голос раздаётся совсем близко, настолько близко, что я чувствую его тёплое дыхание своей разгорячённой кожей. — И меня это злит.
Мурашки побежали по спине и шее, и это явно не следствие болезни. Ком застревает у меня в горле от его слов и мне приходится прокашляться прежде, чем проговорить:
— Наверное, будет лучше, если я уйду.
— Наверное, так действительно проще. — усмехнувшись, громко вздыхает Денис. — Удобнее. Как угодно. Лучше вновь уйти…
Я не дослушиваю и бросаюсь в ванную, где начинаю в спешке переодеваться в свою одежду. Взглянув в зеркало, тянусь за мылом, чтобы смыть с лица разменный макияж. Потом попыталась хоть немного расчесать и уложить волосы, используя в качестве расчески пальцы.
Я пожалела, что у меня нет резинки для волос, чтобы укротить растрепанные пряди. Как могла, привела себя в порядок, но ком в горле не исчез.
Чувство вины. Это чувство невозможно проглотить. Вина затягивает меня. Вина за ложь и за то, что ушла от него. И я не уверена, что, если скажу ему правду сейчас, он почувствует себя лучше. И нужна ли ему такая правда?
Я вышла из ванной. Денис по-прежнему стоит у окна. На том же месте, где прежде стояла я. Он выглядит таким одиноким и неприступным. Неужели это я сделала его таким?
Я считала, что поступила так, потому что хотела ему добра. И на протяжении многих лет убеждала себя в том, что всё сделала правильно. Что Денис достоин большего. Но сейчас задавалась вопросом: а нужно ли было так поступать? Возможно, существовал другой способ уйти, не причиняя ему столько боли.
— Ты ненавидел меня, правда? — протягиваю фразу, глядя на его спину. — И до сих пор ненавидишь.
— Я хотел. — он пожал плечами, но не обернулся.
Он даже не смог меня ненавидеть. И это тоже больно. Но что я могу сказать? Что совершила ужасную ошибку? Тогда мне казалось было правильно разорвать отношения, которые ни к чему не приведут. Полноценной семьи бы со мной не вышло бы. Вот только у него так и не сложилось большой семьи, о которой он так всегда мечтал, несмотря на то, что я освободила его. Почему?
— Спасибо, что позаботился обо мне прошлой ночью, — тихо проговорила я. — Это больше, чем я заслуживаю.
— Я не могу понять тебя. — оборачиваясь, резко бросает Денис. По его лицу начинают ходить желваки. Возникает ощущение, что он еле сдерживается, чтобы не наорать. — Ты всё время ходишь вокруг да около. Такое впечатление, что на языке одно, а в голове другое. Как в тот день, когда ты ушла. Хватит водить круги, просто скажи уже мне, всё прямо!
Под конец всё-таки он сорвался и прикрикнул, смотря на меня со смесью злости и боли. И глядя в его глаза, мои слова пятятся назад, и смелость сказать ему правду куда-то исчезает. Здесь никто не знает, что у меня был рак, и мне сделали гистерэктомию. Даже Соня, моя единственная подруга.