Нас не было чуть больше часа. Это просто смешно.
— Мы едем не так долго. Мальчики в школе, и я гарантирую, что они слишком весело проводят время со своими учителями и маленькими друзьями, чтобы думать о нас. Мы можем позвонить им сегодня днем. Нам не нужно разговаривать с Клаудией.
Иногда моя жена ведет себя так, будто дети все еще младенцы в манежах. Это меня раздражает, и их тоже. Они большие ребята, оба учатся в начальной школе. Они станут мужчинами прежде, чем мы это узнаем.
Мои родители начали относиться ко мне и моему брату Тому как к взрослым, как только мы пошли в школу. Папа хотел, чтобы мы окрепли, чтобы мы могли постоять за себя, особенно я, так как был старше. Ах, старые добрые времена. Думая о Томе, задаюсь вопросом, следует ли мне сказать Мии, что, по-моему, Клаудия принимает наркотики, но решаю не заводить ее еще больше.
— Тебе нужно расслабиться, хоть немного. — Я похлопываю ее по бедру, чтобы успокоить.
Я чувствую на себе ее взгляд.
— Знаю. Но дело в том, что они — моя жизнь. Ты поощрял меня, умолял не работать, поэтому я бросила работу в рекламном агентстве, работу, которую любила, и построила весь свой мир вокруг детей. Они просто не нуждаются во мне так сильно теперь, когда большую часть дня проводят в школе. — Ее голос тих, глаза блестят, но на этот раз это потому, что они наполняются слезами.
— Ты хорошо их воспитала. Теперь пришло время для них научиться независимости, чтобы они могли справиться с миром. Мальчики отстраняются от своей мамы, это естественно. Так они становятся молодыми людьми, — говорю я. — Ты все еще слишком нянчишься с ними. Но это часть того, что делает тебя замечательной мамой, такой мамой, какой я представлял тебя, когда мы впервые обсуждали твое пребывание дома. Не плачь, сладкая. — Сладкая, какое интересное слово можно применить к человеку. Я думаю, что она плачет, сочная, сладкая, ее слезы, как настоящий мед, капающий с ложки. — Это наши выходные. С мальчиками все в порядке. — С их няней-наркоманкой, я не добавляю.
Я сверкнул своей самой большой прямоугольной улыбкой, добавив свое фирменное подмигивание, выигрышную комбинацию. Именно эта улыбка запустила тысячу новых аккаунтов для рекламного агентства. Я сглатываю, сдерживая улыбку, чтобы заверить Мию, что сегодня радостный день, наполненный весельем.
— Сегодня не день для слез, — мягко говорю я ей. Я добрый, любящий муж. Я понимаю ее боль, как же иначе. — Это наш особый день, день для размышлений и благодарности за все, что мы создали. День, чтобы насладиться пребыванием вместе.
— Конечно, — соглашается она, делая большой глоток воды из сморщенной пластиковой бутылки. Лицемерка. Она читает мои мысли, умение жены, которое я не могу сказать, что слишком люблю, и произносит:
— У них совсем не было стеклянных бутылок, Пол. Мне нужно начать брать свои стеклянные бутылки с водой в дорогу. Я даже не знаю, есть ли они у меня на озере.
— Не думаю, что в прошлом сезоне ты осознавала опасность пластиковых бутылок с водой, — мягко комментирую я, и теперь она улыбается.
— Ну, ты же знаешь, что я права, — говорит она.
— Любимая фраза каждой женщины, — поддразниваю. Я замечаю, что мы вернулись на счастливую почву. Она даже постукивает большим пальцем правой руки по потрепанному журналу, отбивая такт одной из наших любимых песен: «Все еще та самая».
До этого момента.
— Так как дела у Кэролайн? Все еще флиртует с тобой?
Я делаю глубокий вдох и сжимаю руль.
Глава 3
11-00 утра.
Я проверяю выражение своего лица в зеркале заднего вида, стараясь выглядеть беззаботным: рот расслаблен, плечи опущены. Бесстрастное лицо Пола. Делаю глубокий вдох. Я умею выглядеть невозмутимым, правда, но потом чувствую жар на своих щеках. Делаю вид, что смотрю в зеркало со стороны водителя.
— Кэролайн? — спрашиваю я, на мгновение замирая, когда в мое сознание врывается блестящая серебряная рамка с фотографией улыбающейся молодой пары. Качаю головой, стирая ее. У моего мозга достаточно дел. Я должен вспомнить все, что говорил своей жене о Кэролайн и офисе «Томпсон Пейн» в целом за последние несколько месяцев. Затем, как в одном из проектов Сэма в первом классе, я должен рассортировать то, что было сказано, в одну кучу, а то, чего не было, в другую. Это важное упражнение, которое лучше всего выполнять в подходящих условиях, а не застигнутым врасплох женой. Но для этого уже слишком поздно.
— У тебя дергается челюсть, — замечает Миа.