Это правда. Разжимаю челюсть, двигая ею взад-вперед. Я делаю глубокий вдох и заставляю себя улыбнуться. Досадно, что Миа это подметила. Видимо подрастерял навык. В конце концов, в наши дни мне не часто приходится сохранять покер-фэйс. Я бросаю взгляд на свою жену, которая улыбается, вероятно, из-за моего дискомфорта от этой темы.
Она добавляет.
— Значит, Кэролайн все еще беспокоит тебя?
— Нет, больше нет, — говорю я, медленно подбирая нужные слова. — Она молода. Это ее первая работа. Она просто не знала, что уместно, а что нет, вот и все.
— Все знают, что неуместно звонить боссу домой в полночь, — говорит Миа. — Особенно когда ты пьяна.
— Она была расстроена, Миа. Я же объяснял. — Смотрю в боковое зеркало и проезжаю мимо дурацкой зеленой «Хонды», которая едет перед нами со скоростью улитки. Уже почти пришло время для двухполосной дороги, так что мне нужно, чтобы эта угроза осталась далеко позади. — Ее отец умер. Она не знала, к кому еще обратиться.
Миа смотрит на меня так, словно все еще не верит мне.
— Значит, ты пожаловался в отдел кадров, но она все еще работает в «Томпсон Пэйн»? — спрашивает она, барабаня пальцами по ручке дверцы. Я вывожу машину обратно на правую полосу.
— Мы не увольняем людей, которым нужна помощь, Миа. Вот почему у нас есть кадровики. Это их работа — объяснять политику компании и помогать людям становиться лучшими сотрудниками. — Чувствую, как мои глаза сужаются. Мне не нравится эта тема. Сам факт того, что мне пришлось говорить о кадровиках, наводит на мысль о неприятном событии. Я стряхиваю с себя вспомнившийся запах удобрений и старого кота.
Миа не отступает.
— И мы предлагаем этим людям, которые нуждаются в помощи, таким как Кэролайн, на которых мы пожаловались в отдел кадров, нашим женам в качестве подходящих нянек? Наверно в рамках какой-то программы реабилитации сотрудников?
— Сарказм тебе не идет, милая. Мы были в затруднительном положении, ты и я, помнишь? И это было сто лет назад. Я не понимаю, почему ты заговорила об этом именно сегодня, — чувствую, как моя челюсть снова начинает сжиматься, и потираю затылок левой рукой. Я бы предпочел говорить о клубничных побегах. Такое ощущение, что меня слишком сильно сдавливают, и весь воздух уходит.
— Верно, — говорит Миа. — Самый лучший день, помню. Я перестану. Хотя эта девица все еще беспокоит меня.
— Дорогая, я даже никогда не видел ее в офисе. — Это абсолютная истина. Я чувствую, как моя челюсть разжимается, как будто кто-то отпустил тиски вокруг моей головы, ослабил хватку на груди. Старый добрый «Томпсон Пейн». Я провел непомерную часть своей жизни в этих сверкающих пригородных офисах. Большая часть моей работы заключалась в том, чтобы убедиться, что все хорошо выглядят для потенциальных клиентов. Женщины носят каблуки и короткие юбки? Парни чисто выбриты и дружелюбны, не угрожающие, но крутые? Рекламные агентства — это все о пыли в глаза, внешнем виде, а не о реальности. Необходимо производить хорошее первое впечатление. И именно поэтому ваш покорный слуга идеально подходил на должность директора по обслуживанию клиентов. Я похож на человека в цилиндре в цирке с тремя кольцами, составляющими суть рекламного агентства. Я — человек, управляющий шоу, общающийся с властными клиентами и сумасшедшей творческой командой, пытающейся их обслуживать. Постоянная стена между персоналом и партнерами, которые никогда не бывают удовлетворены даже нашими огромными успехами. Неужели они думают, что агентство просто работает само по себе? Без меня все развалится, как они, без сомнения, обнаружили.
Когда Джон Ларсон ушел три года назад, и признаю, что приложил к этому руку, я с легкостью перешел на его место. И я извлек урок из его ошибки. Он доверял мне, сделал меня своим номером два. Я позабочусь о том, чтобы никогда не возвышать ни одного из менеджеров по работе с клиентами, отчитывающихся передо мной. В моих глазах они все равны. На самом деле, я позабочусь о том, чтобы они чувствовали себя одинаково неуверенно, чтобы их работа постоянно подвергалась риску. Это даст мне контроль. У меня нет помощника. Он мне не нужен. Совсем. Знаю, о чем вы думайте, для продавца я кажусь одиночкой. Ирония в том, что большую часть времени я предпочитаю быть один. Люди в целом, и сотрудники в частности, могут доставить больше неприятностей, чем они того стоят. Просто спросите старого доброго Джона.
— Ты что-нибудь слышал о Джоне? — спрашивает Миа, читая мои мысли во второй раз за сегодняшний день. Я упоминал, не так ли, что думаю об этом конкретном ее таланте? Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, но ее лицо спокойно, почти дружелюбно, что указывает на то, что тема Кэролайн пока позади.