В тот раз Гальза решил, что мне не помешает что-то в роде последнего козыря. Мол, тебе, Джаспер, иногда может потребоваться навести солидного шороху, а потому вот тебе игрушка. Сейчас, мол, дорогой мой кот, я покажу тебе одно из самых неприятных зрелищ Инферно — серные топи. Топи как топи — горящая плавкая сера. Но вот его обитатели…
Даже по меркам Инферно эти твари были неприятно горячими на ощупь, а в условиях всех прочих материальных реальностей серные прыгуны попросту поджигали одним своим наличием любые материалы, хоть немного отличающиеся от стали. Вместе с этой крайне неприятной особенностью шли: быстрый метаболизм, а потому быстрое наступление голода, стайный характер, патологическое отсутствие страха и повадки хищной, злобной, накачанной метамфетаминами саранчи (спасибо, головная боль, за новые слова).
А пока я размышлял о этой красночешуйчатой мелочевке, которая вообще-то является самым настоящим, закаталогизированным стихийным бедствием, по всей улице вспыхивали все новые и новые серные огоньки — крошечные проколы в реальности, микроскопические разломы, через которые может пролезть только такая живучая тварь, как серный прыгун.
Появляясь, серные прыгуны, недолго думая, накидывались на самых ближних варага, плавя их панцири, сильными ручками отрывая им лапы, круша морды, отрывая куски их брони, забираясь внутрь их тел и проедая себе дорожки. И с каждым мгновением прыгунов было все больше и больше. Уж я-то постарался. Ни единый варага даже не мог посмотреть в нашу сторону — среди а-ля строя серо-красных панцирей носились кроваво-красные росчерки. В воздух поднимались струи белесой крови тварей Дна, повсюду летали куски обугленных панцирей и голодные как дьяволы сауго-дри.
Вот тебе и демонические обезьяны. Описание на удивление, до тошноты, меткое.
Я услышал, как за моей спиной полилась струнная мелодия. Пока неловкая — отдельные, несвязанные между собой ноты. Я обернулся — Эдвин дергал большим пальцем разные струны Геау-ти, наблюдая, как вяло шевелятся в ответ на его действия толстые нити не пойми чего, окаймляющие разлом.
— Тебе долго? — прорычал я, стараясь поддерживать чудовищное напряжение. Наградой мне стало еще пять серных огоньков.
— Стараюсь отыскать закономерности, — отозвался Эд, явно поглощенный другим. — Я, кстати, даже не вижу, что ты там делаешь.
— Ну, обернись, если хочешь.
Эдвин обернулся, хлопнул глазами, присмотрелся, хлопнул глазами и изрек:
— Е…ть, — дальше Эдвин витиевато ругнулся, упомянув мою маму раза три и просветив меня насчет моих ближайших родственников, и все это в одном предложении. Помолчав, он добавил: — Чтоб нам всем Лагаш на голову упал, — Лагашем звалась наша первая слева луна, если что.
После этого он с совершенно стеклянными глазами обернулся и продолжил дергать струны. Настрой его выдавал только бешено мечущийся из стороны в сторону хвост.
— Эд, что с тобой?
— Мне потом придется бежать из города.
— В смысле?
— А ведь варага и впрямь могут закончиться, — пробормотал он.
А варага действительно уменьшались на глазах. С одной стороны их давили солдаты, с другой начали жрать прыгуны, с третьей — их как-то маловато стало прибывать из разлома.
Я призвал еще семерых прыгунов и решил остановиться. Рефлекторно лизнув предплечье, я окинул глазами улочку.
Всем окружающим нас красным панцирям было не до нас — может, они и хотели разорвать проклятого людишку и уродливого кота на части, но в это время мои сауго-дри рвали уже их. В конце улицы, за расползающимся в стороны жиденьким потоком варага я уже видел зеленые мундиры.
Наконец-то, Эдвин подобрал ноты или что он там делал, и начал наигрывать сложную мелодию. Я оглянулся на него: лицо в капельках пота, пальцы лихорадочно бегают по струнам инструмента, а Геау-ти-Нно в его руках заливается соловьём, выдавая звуки, совершенно нехарактерные для струнных. Судя по приятному ощущению от мелодии, Эд использовал гармонию. На моих глазах разлом чуть дрогнул, волокна невесть чего по краям потянулись друг к другу, и створки, образовывающие разлом, потянулись друг к другу в стремлении сомкнуться.
Тут на моих глазах трое прыгунов, начисто игнорируя нас двоих, прыгнули в разлом, вызвав новый поток брани у Эда. Я снова оглянулся, но уже с паническими нотками в настроении.
Орда прыгунов, насчитывавшая около тридцати-тридцати пяти особей, разделилась на три части. Первая часть, меньшая, продолжала накидываться на новых и новых варага, помогая солдатам в их нелегкой службе по отстрелу отродий Дна. Еще более меньшая часть, особей пять, уже лезла на ближайшие дома (у них были маленькие когти, не подходящие для скалолазания, но разве это могло остановить тварей, плавящих собой камень?). Эти молодцы уже вызвали небольшой пожарчик, и я не знал, как его тушить. Я же инферналист, а не пожарник.
А вот большая часть, особей двадцать, во весь опор скакали на нас с Эдом, но их глаза были устремлены в сторону портала. Присмотревшись, я увидел, как дергаются их крошечные носы. Видимо, там, в тьме Червивого Дна они могли бы найти целое гнездо тварей. Знаете, если так подумать, то эти варага внешне напоминали смесь таракана с креветкой, так что, вероятно, они могли бы быть сносными на вкус…
Как и ожидалось, серные прыгуны не смогли не заметить нас. Подавляющее большинство смотрели только в разлом, но вот трое смотрели на меня и еще четверо на Эда.
Всех своих я сумел сбить еще на подлете, экономно плюясь в них искрами. Удобная вещь. И хоть угулы были очень прыгучими сволочами, но в последнее время я уже достаточно сильно навострился стрелять с помощью гиль. А вот с тварями Эда вышел затык — одна тварюшка явно поумнела, и больше не собиралась нападать на волшебника. Еще двух я сумел сбить на подлете, но последняя должна была впиться точно в спину Эда.
Я похолодел. Температура этой твари должна была сварить всю спину Эда, и что бы я тогда делал?
Но волшебник, как всегда, удивил. Он совершенно точно не видел тварь, но особо резкий взмах хвостом — и на брусчатку полетели несколько истекающих кровопламенем кусочков, на которые Эд и порезал прыгуна.
Все остальные, сопровождаемые свистом воздуха, миновали нас и скрылись в закрывающемся разломе. И волшебник, и я шумно выдохнули.
Дальше все пошло еще тише — мне всего-то потребовалось плюнуть пять искр в уцелевшего, а потому зарвавшегося варага, который решил, что будет отменно пообедать нами двумя. Первые две отразились от его панциря, а следующие три угодили твари в морду и разворотили ее. Было мне жалко? Да ничуть! Когда на меня двинулась тараканокреветка размером с человека с явно не самыми лучшими намерениями, то я чуть не отдал концы прям на месте, так что я просто был рад спасти свою жизнь.
Наконец, за моей спиной что-то глухо ухнуло, а потом меня окатило теплым воздухом с легким ароматом свежей зелени. За моей спиной Эдвин тяжело осел на землю. Перед ним в воздухе ничего не висело.
Разлома больше не было. Выстрелы солдат же звучали все ближе и ближе.
Похоже, сегодня Асмин останется цел.
***
Я терпеливо ждал Эда уже чуть больше часа. Я сидел на лавочке около каких-то кустов, неподалеку от главного военного управления Асмина, и находился в самом что ни на есть дерьмовом расположении духа.
Сам волшебник находился где-то в допросных, куда под цепями четверо медянщиков доставили Дауда. Возможно, на кого-то Шенн и производил впечатление блеском разъяренных глаз, аккуратной, агрессивно выставленной вперед клиновидной бородой или татуировками на лице. Но вот когда я увидел его в первый раз без маски, то, избитый и окровавленный, с гвоздями, вбитыми прямо в предплечий, он не производил на меня абсолютно никакого впечатления.
После локализации прорыва Эдвин вместе с его капитаном подъехали на специально поданной карете к главному управлению и терпеливо ждали порядка четырех часов, пока им не сообщили, что Шенн задержан и доставляется сюда. Еще час мы ждали самого вермиалиста, а потом Эдвин, как и было обещано капитаном, удалился вслед за ним.