— Слушай, Фло, — вспомнила Центральная, — а как ты догадалась поиграть с этим болотом?
— Это фейное умение, — легко рассмеялась Флори, — мы чувствуем все живое, можем настроиться на любое существо и понять, что оно хочет сейчас. А этому болоту было скучно, хотелось развлечься, вот я и предложила игру.
— Признайся, — лукаво улыбаясь, обратилась фея к Горынычу, — ведь и тебе было скучно, когда ты, такой большой, лежал на берегу реки? Разве нет?
— Ну, может и было, — проворчала Правая, — зато сейчас нам так весело, что на сотни лет хватит.
Флори рассмеялась — она-то знала, что большой трехголовый дракон мечтал о приключениях, когда фея нашла его. Собственно, поэтому он и согласился быть фамильяром. Фло любовалась свои отважным Рычем, а он с трудом пробирался сквозь заросли лиан, не понимая, откуда у него чувство нарастающей опасности?
Вроде все вокруг было спокойно, если не считать того, что заросли становились все гуще, да странный сладковатый запах, который Рыч почувствовал еще на том берегу болота, усиливался по мере их продвижения в таинственные джунгли.
Горыныч извертелся всеми тремя головами, пытаясь определить источник сладкого запаха. Наконец он понял, что удушающе-приторно пахнут мелкие белые цветочки, густо усеявшие плети гибких растений, вьющихся вокруг толстых стволов. Звездчатые бутоны этих тропических "вьюнков" ярко выделялись своей белизной в сумеречном свете джунглей, но ни одно насекомое — ни бабочки, ни пчелы — не садилось на них. Да что там бабочки! Даже мошки, которых вокруг вилось множество, садились на что угодно, только не на эти беленькие сладенькие цветочки.
— Не нравится мне здесь, Фло — сказала Правая, не оборачиваясь, — слишком душно, и запах все сильнее. Давай-ка, поднимемся выше, туда, где нет цеплючих лиан и пахучих цветочков! Поднимемся выше этого леса и посмотрим, куда лететь дальше!
Рыч начал набирать высоту, в уверенности, что фея летит за ним. Он уже пробился через самые густые лианы и начал подниматься дальше, когда Центральная сообразила, что ответа Фло они так и не услышали.
Горыныч резко оглянулся и помчался вниз, по только что пройденному пути. Его Флори давно отстала, запутавшись в зарослях, и, если бы не яркая бандана, Рыч, пожалуй, совсем потерял бы ее из виду в сумеречном свете. Он пробился туда, где среди тусклой зелени увидел голубое пятнышко, и понял, что Фло спит! Спит посреди этого странного, непонятного леса!
Все выглядело так, будто Флори заснула прямо в пути: лианы удерживали ее в воздухе, в руке был зажат кинжал, которым фея пробивала себе дорогу. При этом ее личико выглядело спокойным и умиротворенным, Фло даже улыбалась во сне, чуть раскачиваясь на удерживающих ее лианах. А совсем рядом цвели и расточали свой сладкий аромат маленькие белые цветочки…
— Фло, просыпайся! — испуганный Горыныч кричал это всеми головами сразу и поочередно — Просыпайся, слышишь! Нам надо лететь отсюда и как можно скорее!
Но фея никак не отреагировала на слова Рыча, она лишь повернулась, устраиваясь поудобней. Кинжал, выпавший из ее ослабевшей руки, затерялся где-то в зарослях, а сама Флори все-таки соскользнула вниз и мягко опустилась на землю.
Горыныч спустился за ней, продолжая звать и кричать, но Фло лишь чуть приоткрыла глаза, улыбнулась ему и опять уснула. Рыч с ужасом увидел, как совсем рядом с его нежной феечкой пробежала многоножка, очень похожая на тех, кого она так боялась в пещере. Фло успела ее увидеть, но совсем не обратила внимания ни на многоножку, ни на толстого усатого жука, пролетевшего прямо перед глазами.
Рыч уселся рядом, плюнул огнем в проползавшую рядом змейку — "для профилактики, а вдруг ядовитая!" — и стал лихорадочно соображать всеми тремя, что теперь делать.
"Это все эти поганые цветочки, это из-за них Флори уснула", — надрывно всхлипнула Левая.
"Кончай носом хлюпать! — Правая сердито прервала начавшийся слезоразлив. — Надо думать, что сейчас делать! И думать быстрее, пока Фло еще можно разбудить!"
"Так, — Центральная подытожила диспут — смотрите и учитесь, пока есть у кого!"
Горыныч поднялся, Центральная приблизилась к ушку Флори и две другие, поняв, что она собирается делать, просто рты раскрыли и даже мысленно зааплодировали. Они ожидали чего угодно, но такой оригинальный выход из ситуации — это было сильно! Центральная отчитывала Фло за ее поведение, но отчитывала не своим голосом, а точной копией голоса страшнейшего из деканов Академии — Амалии Леонардовны, той самой, которую и адепты, и преподаватели иначе, как Леопардовна, не называли.