— Например?
— Например, обещанную идею для романа! — подсекла учительница. — От всей души поздравляю с победой на «Хьюге», кстати. Может мне тоже чего-нибудь научно-фантастического написать?
— Вот тут вот синопсис набросал, — достал из тумбочки взамен шоколада пяток печатных листов. — Персонажей и особенности текстового мира, — протянул ей. — СССР отправил на конкурс фантастики целого товарища Леонова не просто так, а подав сигнал — фантастика у нас теперь жанр уважаемый, а значит скоро…
— В него ломанутся все, — закончила за меня Виктория Викторовна. — Космический завод, значит?
— Проблемы те же что и на земном — раздолбайство, лень, саботаж и не желающий перевыполняться сам собой план, — кивнул я. — Потом можно про сельскохозяйственную планету написать — типа огромный космический колхоз.
— Колхоз себе заберешь? — спросила она.
— Не, я, извините, в Нобелевскую премию целюсь, поэтому буду немного другие книжки писать.
— А сам говоришь «фантастика серьезный жанр», — заметила она.
— Так и есть, — кивнул я. — Я же не знаю, за какую из книг нормальную, литературную, а не как у Пастернака — политическую — премию дадут, поэтому работаю по площадям. Высокоуровневый постмодернистский детектив вот на днях издадут, дальше еще пару-тройку мощных книг разных жанров напишу. В следующем году снова. И снова — до победного. Таких сюжетов я вам не дам — не потому что жадный, а потому что сюжет в таких книгах глубоко вторичен.
— Завода мне хватит, — умиленно улыбнулась Виктория Викторовна. — Ты не переживай — ты и так для меня больше всех вместе взятых сделал. Я об этом помню, Сережа. Прости меня, ладно?
— Вы чего? — протянул намокающей глазами учительнице платочек.
Гормональные бури начались, видимо.
— Ты мне и публикацию, и Союз, а я тебя чуть с родственниками и Фурцевой не поссорила, — высморкалась она. — Уезжаешь теперь. Мама твоя приходила, рассказала, — ответила на мой вопросительный взгляд.
Давайте вешать всех собак на мать-одиночку!
— Я может и маленький еще, — улыбнулся я Виктории Викторовне. — Но импульсивных решений стараюсь не принимать. Мой отъезд вызван объективными причинами — в Москве и под ней мне делать нечего, а там — конь не валялся. Что-то вроде моего личного БАМа.
— Будь я моложе, я бы тоже на БАМ махнула, — мечтательно зажмурилась учительница.
— Видите, а меня ничего не держит, — неосторожно поддакнул я, получив в ответ обиженный взгляд.
Не такая ты старая, чтобы требовалось заверять тебя в обратном!
— Ладно, пойду я, — засобиралась она.
— Приходите еще, — последнюю фразу почти не пришлось выдавливать.
— На жалость давит, — заметила Виталина.
— Может и так, — пожал плечами я. — Пиши неожиданное поручение «Фонду».
Девушка заменила лист в машинке.
— Сим наместник Потемкинский и генерал-губернатор Дальневосточный Его Высочество Цесаревич Андропов Второй…
— Директору «Фонда Ткачева» Волкову Тимофею Васильевичу от С. Ткачева… — «перевела» Виталина.
— Повелевает…
— Заявление…
— Установить ежемесячную выплату в размере ста рублей тысяче случайно выбранных матерей-одиночек с двумя и более детьми, — продиктовал я. — Без права получения повторной выплаты данного типа. Исключить занимающих высокие административные, производственные и кооперативные посты дам.
У этих с деньгами все хорошо.
— Больше пока никак, — вздохнул я. — Но потом обязательно масштабирую.
— Все равно хорошее дело, — утешила меня девушка.
— Давай второе письмо — об учреждении «Премии Хрущева» для детей-победителей и призёров естественнонаучных и математических олимпиад, включает в себя тысячу рублей деньгами — это победителю, призерам поменьше — путевку в пионерлагерь и гарантию поступления в университет. И третья сразу — «Премия Сергея Прокофьева», то же самое, но для победителей и призёров творческих конкурсов и с поправкой на место обучения. Отдельно упомяни, пожалуйста, возможность для художественно одаренных ребят приоритетное зачисление на курсы мультипликаторов «Союзмультфильма». А прямо оттуда, начиная со следующего года, я буду отбирать для себя кадры.
— Про «кадры» я не записала, — предупредила Виталина. — Нельзя никому сообщать о таких коварных планах!
Постучали в дверь — это Надя-«маленькая», цвета и наряды рисовать пришла. Этим мы до вечера и занимались, с перерывом на безвкусный обед и процедуры. С собой подружка унесла учительскую шоколадку — не пропадать же добру — а мы с Вилкой вернулись к «методичке», закончив и перечитав которую на следующий день решили отослать куда следует.