— Нацисты беглые? — догадался я.
— В Канаде сидят, суки, — оскалился Судоплатов. — Дон там у них новый — «с Канады выдачи нет». Сейчас самое время — хозяин занят, на границе хаос — бегут белые граждане на Север, там негров буйных нету. Жаль, конечно, что своими руками удавить не получится — коллеги там мои из ОУН, приятно было бы старые деньки вспомнить, но главное — результат. А тех, что в Аргентине осели, мы теперь и сами достанем — с Чили там граница большая, а на каждую горную тропку пограничный пост не воткнешь.
Много в инфобомбе имен и адресов нацистских было, еще на много лет хватит.
— А раньше, получается, руки связаны были? — спросил я.
— А раньше курс на мирное сосуществование двух систем стараниями покойного Никитки держали, — скривился он. — А он знаешь как работает? Они нам — провокации и подсрачники, а мы — в ООН протестуем.
— И не поспоришь, — вздохнул я.
— Лень это все и трусость, — приложил Хрущева с Брежневым дед Паша. — Нежелание упреждающие удары наносить. Хорошо, что Юра Макиавелли любит, цитирует обильно. Например — «Войны нельзя избежать, ее можно лишь отсрочить к выгоде вашего противника». Для Холодной войны тоже применимо, это Брежнев дипломатические сигналы слал, а при этом — вон, чуть больше года аккуратных толчков, и враг посыпался.
— «Умы бывают трех видов: один все постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий — сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может», — процитировал Макиавелли и я.
— Скромный какой! — гоготнул дед Паша, правильно определив меня в первую категорию, а Андропова — во вторую.
— Может просто совпадение, — развел я руками. — Я с первой встречи деду Юре талдычу, что договариваться бесполезно — только давить и шатать. Там же капиталисты, у них капиталы и дети, которые эти капиталы и власть унаследовать должны. Ну какая война на взаимное уничтожение в таких условиях? Вот в Европе, в условной Англии, заборчик какой-нибудь стоит, ему — шесть веков. И никому и в голову не придет его на камни разобрать — не потому что памятник, а потому что чья-то собственность, которая там свята. А у нас в войну ДнепроГЭС взорвали при отступлении и кучу всего остального — чтобы врагу не досталось. Совсем другое отношение к материальным благам — немцы бы хер взрывать стали, пожадничали бы. Передергиваю, конечно — всякое бывало — но пример вполне репрезентативный. Дед, конечно, тоже кнопку первым жать не будет, но, если прижмет — рука не дрогнет.
— Не дрогнет, — согласился Судоплатов.
— И там это понимают, поэтому и дальше будут гадить по мелочи. Ну и мы им, соответственно!
— И у нас лучше получается, — кивнул дед. — У них там в стране «разделяй и властвуй», тут — черные, там — сектанты, вот эти вообще хиппи-пацифисты. Если факторы внешнего воздействия не учитывать — крайне удобно.
— Передачу смотрел? — улыбнулся я.
— Ни одной не пропускаю — интересно, — улыбнулся он в ответ. — Во сколько там Катька придет?
— В восемь обещала.
— К Юре сегодня ходила, — поделился он инсайдами. — Рассказывала, что все поняла и план по культурному обмену с Китаем показывала, аж на полгода вперед — думала это он тебя подослал, политинформацию провести.
— Опытная, — вздохнул я. — Привыкла сигналы эти ваши партийные считывать.
— И ты учись, — покачал на меня трубкой Судоплатов. — Тебе с этими кадрами работать, потому что других все равно нет.
— Фигня, — отмахнулся я. — Мне через аппарат карабкаться не придется, у меня параллельный путь, через любовь народа, ненависть врагов и личную преданность ближнего круга.
— Помогу, пока живой, — пообещал он. — Но сигналы ловить все равно учись — пригодится.
— Хорошо, — покладисто пообещал я. — А нам зачем в парилку с Цвигуном? Тоже сигнал подать?
— Иногда в парилки ходят для удовольствия, — усмехнулся он.
— Понимаю, — покивал я. — Может другого министерского соседа тогда до кучи позвать?
— Кольку-то? — хмыкнул Судоплатов. — А и давай! Позвонишь? Вставать не хочу.
— Конечно, — не стал я осуждать деда за лень и пошел к столику с телефоном. — А он дома?
— Я-то откуда знаю? — буркнул дед, выстукивая выкуренную трубку в топку камина. — Четыре-три-семь набери, узнай.
— Следите чтоли? — спросил я, набирая номер.
— Государство всегда обязано знать, где и в каком состоянии находятся высшие должностные лица, — назидательно ответил дед Паша.
— Да, Павел Анатольевич? — раздался в трубке вежливый мужской голос.