— Что случилось? — спросил человек-лягушка, сняв маску.
Ему наперебой стали объяснять, где упал якорь.
Человек снова надел маску и нырнул.
Так вот что кричали люди! Они требовали лёгкого водолаза без шлема и башмаков — подводного пловца, а не пешехода.
Этот водолаз и верно двигался куда быстрее первого. Тенью прошёл вдоль причала, нырнул в две-три ямины и, наконец, всплыв, замахал руками.
Якорь был найден.
Крановщик опустил крюк на дно, оба водолаза зацепили им якорь, и тот, роняя на причал капли воды и грязи, снова поплыл в воздухе к пароходу.
Там якорь приклепали к тяжёлой цепи, пароход заревел сиреной, закрутил винтами воду и ушёл в море.
САМЫЙ ЛУЧШИЙ ПАРОХОД
Тимкин отец был матросом.
Как-то Тимка спросил:
— Пап, ты на каком пароходе сейчас плаваешь?
Отец засмеялся:
— На самом лучшем. Наш пароход самый большой, самый быстрый, с белой трубой и золочёной сиреной. Гудит — уши затыкай: ту-уу-мб!.. Хочешь, приходи смотреть!
На другой день Тимка отправился в порт.
Кораблей в порту было — не сосчитать! Но самый лучший из них Тимка заметил сразу. Он стоял неподалёку — огромный, с белой трубой, двуногими мачтами и золотой сиреной. На носу прямыми буквами было написано: «Пятилетка».
На причале кучей лежали серые ушастые мешки.
Три резиновые дорожки — транспортёры бежали по роликам с берега на «Пятилетку».
Грузчики хватали мешки и бросали их на транспортёры. Мешки ползли вверх по дорожкам, выше, выше и — кувырк! — летели в пароходное пузо — трюм.
Из широченной пароходной трубы клубами валил серый дым. Один клуб опустился к земле и накрыл Тимку.
— Апчхи!
Тимка подошёл к транспортёру.
— Дяденька, куда эти мешки? — спросил он.
— В Индию! — буркнул грузчик. — Не мешай, отходить сейчас будет.
Индию Тимка знал. Там слоны. Но отец в Индию не собирался. Как же так?
Озадаченный, он сел в сторонке на камень.
Погрузку закончили.
Заработала машина: бух-бу! бух-бу! бух-бу! Между «Пятилеткой» и причалом появилась полоска воды.
— Папа! — в отчаянии крикнул Тимка.
Подул ветер и развернул на мачте красный флаг.
Но тут случилось неожиданное.
Ветер дунул изо всех сил. Он налетел на пароход и с размаху упёрся в его широкий, как парус, борт. Пароход качнулся и навалился на причал.
Заскрипело железо.
Тимка сжался от страха. «Сейчас треснет!» — подумал он. Машина «Пятилетки» замолчала, но пароход продолжал ползти вдоль причала, растирая в пыль края бетонных плит.
И вдруг из-за поворота гавани появился маленький чёрный пароходик с тонкой закопчённой трубой. На носу его стоял матрос в серой куртке.
Пароходик подбежал к «Пятилетке», развернулся под самым её носом и, упираясь в высокий борт, начал отталкивать «Пятилетку» от берега.
Ветер выл. Но пароходик не сдавался. Дрожа от натуги, он медленно поворачивал огромный корабль.
Матрос в серой куртке изловчился и бросил на его палубу толстый тяжёлый канат.
Пароходик стал впереди «Пятилетки» и, натянув канат, потащил её из порта.
Он шёл мимо других кораблей, и дым из их труб садился на его закопчённые, усталые бока.
В море «Пятилетка» отцепила канат, заревела басом: «Благодарю-у-у!» — и ушла.
Пароходик, тоненько, по-мальчишески свистнув, повернул назад.
Когда он подошёл к причалу, Тимка ахнул: на носу пароходика стоял в серой куртке его отец.
