— Щас бы штаны по цене телека носить! — Хохотнул я: — Не, мне в отечественных шмотках нормально.
— Точно? — Не поверила мама.
— Конечно! — Ответил натаскавшийся этих джинсов в прошлой жизни по самое «не хочу» я: — Я же не папуас!
— Почему папуас? — Удивилась она.
— В Тихом океане острова есть — Меланезия. Туда американцы после Отечественной войны много гуманитарной помощи самолетами завозили, — Рассказывая, подошел к своему столу и машинально высыпал на него из карманов мелочь и пару одиноких бумажек — мы тянули жребий, кому отойдут только купюры, и выиграл Артем. Сделав вид, что так и задумано — не прятать же теперь! — продолжил: — А аборигены, не будь дураки…
— Ну-ка подожди с аборигенами! — Строго прервала мама: — Это откуда? И сколько?
— С ребятами на Арбате песни пели. С Артемом и Вовкой, — Честно ответил я: — Людям понравилось, насовали вот. Не буду же я отказываться? Тридцать рублей.
— Сколько?! — Схватилась за голову мама.
— Это мои и Вовины — он боится, что отец найдет и отберет. Буду ответственно хранить!
— А милиция?
— А милиции показал свидетельство о рождении, — Снова не соврал я.
— Никогда так больше не делай! — Строго наказала родительница.
— Хорошо! — Послушно вздохнул я и спросил: — А если попросят?
— А надо чтобы не просили! — Властно повысила голос мама.
— Пусть дома лежит тогда! — Убрал я причину конфликта в шкаф: — Проездной! — Показал маме: — На место кладу.
Родительница озадаченно кивнула, явно ожидая другой реакции.
— Покормишь меня?
И погода в доме сменилась на привычно-солнечную.
— Я понимаю, что тебе хочется, к примеру, сводить девочку в кино… — Трогательно воспитывала меня мама, пока я уничтожал пельмешки: — Но ты ведь всегда можешь попросить у меня!
— Дают — надо брать, — Пожал я плечами: — Но больше так делать не буду, если ты против.
— Лучше не надо! — Мягко улыбнулась она.
Легендарное: «Как бы чего не вышло».
— А что там с аборигенами? — Вернула она разговор к нормальной теме.
— А аборигены, не будь дураки, принимали гуманитарную помощь за подарки своих предков.
— Умно! — Хихикнула мама.
— И когда американцам надоело, негры начали строить из веток и чего попало макеты взлетно-посадочных полос, самолетов, вышек и так далее. А на себе — рисовать летную форму, типа приманивать «божественных птиц». Называется «карго-культ» — «культ грузов». И вот эти наши джинсы — тоже карго-культ, типа модный американец!
Родительница рассмеялась, я помыл посуду, и мы вернулись в комнату.
— Ой уморил, Сережка! — Вытерла она выступившую слезинку: — Завтра на работе девчонкам расскажу, обхохочутся!
Включили телевизор, я приземлился на диван, а мама вернулась к работе. По ее окончании заметил, как мама Наташа задумчиво смотрит на обрезки.
— Тебе не нужно это возвращать? — Предположил я.
— Не нужно! — Кивнула она.
— Предлагаю эксперимент! — Возвестил я.
— В кислоте буржуйские штаны растворять? — Хихикнула мама.
— Это потом, когда лет через пять книжку в свет выпустят! — Пообещал я.
— Ну, пять — не пять… — Поерзала мама.
— Нужно рассчитывать на самое худшее, чтобы потом радоваться приятному сюрпризу! — Пояснил я.
— Вот оно что! — Засмеялась она: — Ну давай свой эксперимент!
Истратив пяток листочков из альбома для рисования, некоторое количество разноцветных тканей из маминых запасов и часть джинсовых обрезков, получили целый набор нашивок — в будущем молодежь будет обзывать их «патчами». С дизайном не заморачивались — оскалившийся питбуль, крокодил, серп и молот (мама придумала), череп, голова кота — это для особо модных девушек.
— Теперь нужно как можно дороже впарить их главным карго-культистам нашей страны! — Предложил я следующий шаг.
— Это фарцовщикам? — Правильно поняла мама.
— Им! — Кивнул я: — Давай считать. Без учета уже отработанной джинсы́, какая получилась себестоимость?
— Копеек пять? — Пожала плечами мама.
— Значит просим пятнадцать рублей, в процессе торга согласившись на десять.
— Ты что, сдурел? — Обомлела родительница: — Кто такие деньги за такое отдаст?
— Ты недооцениваешь вырабатываемую собственными руками прибавочную стоимость! — Покачал я на нее пальцем, подошел к шкафу, вынул оттуда увесистый «Капитал» и уронил его поверх разложенных на столе патчей: — Вот, почитай!
Мама озадаченно посмотрела на книжку и громко рассмеялась.