С утра мы с тетей Надей сходили в поликлинику — здоров! — и она помогла мне отыскать универмаг, где за сорок рублей (мама же сказала брать хорошую) купил себе акустическую гитару производства фабрики музыкальных инструментов имени А. В. Луначарского и отказался от покупки футляра — это ж не чехол, а натурально деревянный сундук. Зато купил запасные струны — тоже дорого, блин. Может подумать о кладах еще разок?
— Доволен? — Спросила мамина подруга и зарядила в автомат с газировкой монетку: — Тебе с сиропом?
— Без него! — Вспомнив о пломбах, попросил я и ответил: — Доволен! Свое всегда лучше чужого!
Вернувшись домой, пообедали нашими пельменями, и она пошла забирать дочь от бабушки, а я, глянув в окно, закинул в карман мелочи, пластинку жвачки, и вышел во двор.
— Привет! — Поздоровался с одетой в черную юбку чуть ниже колена и серую блузку мрачной Таней.
Она, конечно, мрачная, но мордашка очень симпатичная, а фигурка имеет хороший потенциал. Но это я без задней мысли — мне даже не особо-то и хочется, если честно, в силу возраста. Вот через годик-другой на стены буду лезть, но пока можно просто и беззаботно дружить со всеми милахами подряд.
— Привет! — Безнадегу на ее лице на краткий миг осветила улыбка.
Увы, исчезнув без следа.
— Почему ко мне не прилетает сова? — Спросила она.
Сов я оставил — для советского менталитета вполне канают.
— Колдовать не умеешь, — Честно ответил я.
— А ты? — Спросила она.
— Алхимией немножко! — Доверительно прошептал я.
— А какие зелья варить умеешь? — Прошептала и она, наклонившись поближе и затрепетав ресничками.
— Не знаю как оно называется, но, если покрошить котлету и перемешать с макаронами, получится вкуснее!
— Дурак! — Захихикала девушка.
Вот так уже лучше!
— Ты не занята? Пошли в кино!
— У меня денег нет! — Расстроенно ответила она.
— У меня есть! — Не отстал я.
— Я тебе потом отдам! — Пообещала девушка.
— Когда разбогатеешь! — Выставил я рамки.
— А что там сегодня дают?
— Дают там фильм про Чапаева, — Загнул палец.
Таня поморщилась.
— Фильм про Фрунзе! — Загнул следующий.
Таня сморщилась еще сильнее.
— И фильм про любовь! — Добавил я.
— Пойдем на него! — Предложила она.
— До него еще полтора часа! — Заявил хитрый я: — Придется идти в кафе-мороженое!
В кафе-мороженое Тане явно очень хотелось, но:
— У меня денег нет!
— У меня все еще есть, а ты все еще отдашь, когда разбогатеешь, — Терпеливо объяснил я и поднялся со скамейки, пресекая дальнейшие диспуты: — Пошли?
— Пошли! — Поднялась и она.
Вышли со двора, и я закрепил успех парочкой анекдотов. Вот такое настроение нам подходит! Теперь можно начинать расспрашивать обо всем, кроме положения дел в семье.
— А у тебя какой цвет любимый? — Спросил я.
— Ты же когда анкету мне заполнял читал! — Надулась она.
— Так я же ничего не помню, — Развел я руками: — Прости, но в моих глазах мы разговариваем впервые в жизни.
— Точно! — Хлопнула она ребром кулака по ладошке и смущенно засмеялась: — А я и забыла! — Успокоившись, ответила на вопрос: — Красный!
— Как кумач? — Спросил я.
— Да! — Не стала она играть в нон-конформизм и спросила: — А у тебя?
— Зеленый, наверное? — Пожал я плечами: — На зеленое приятно смотреть, успокаивает.
— Папашина рожа с перепоя совсем не успокаивает! — Помрачнела она.
Зеленеет батя, похоже.
— А музыку какую любишь? — Переключил я ее на конструктив.
— Мне Пьеха нравится! — Удивила она: — И Зыкина, но это только потому, что маме она нравится, — С детской непосредственностью призналась она.
Потешно — на 60 лет назад перелетел, а имена все те же!
— Муслим Магомаев еще! — Добавила Таня.
Этого тоже помнят.
— И «Битлы», — Этот пункт вышел каким-то неуверенным.
— Мне тоже они не нравятся! — Прошептал я ей на ухо.
Ухо немного покраснело, а девушка обрадовалась:
— Ну слава богу!
И где теперь ваш научный атеизм?
— Я уж думала я одна такая, бракованная! — Светлела она прямо на глазах.
Нечаянно подлечил подростку комплексы!
— Слушай, может не пойдем в кафе, а вон у тетеньки мороженого купим? — Указала она на палатку на нашем пути.
Это потому что в кафе дороже? Я у мамы спрашивал — вдвоем с Таней мы бы «прогуляли» что-то типа трояка, потому что стесняться я бы не стал и ей не позволил.