Но это потом, а пока шагах в десяти-пятнадцати от нас на каменном пыльном полу лежали два тела в чёрных рясах, и кровь тонкой струйкой текла в нашу сторону. А коридор, кстати, дальше кончался, но не сам по себе, был он заделан огромными гранитными блоками, и работа была явно гномьей.
То есть не просто так, на раствор камней накидали, а передо мной была полигональная кладка во всей своей красе, такую я редко видел. Тщательно притёртые, лезвия ножа между ними не пропихнёшь, блоки разных форм и размеров цеплялись не только друг за друга, но даже за выдолбленные для них посадочные гнёзда в стенах, полу и потолке. Тяжёлая металлическая дверь этой стене тоже была сработана на совесть, такую и с инструментом не сразу сломаешь.
— Вход в подземелье Древних! Был! — сообщил мне всё тот же, наконец-то уже откашлявшийся, голос. — А сейчас там что-то вроде лаборатории, там на нас амулеты проверяли! А здесь караулка да тюрьма для магов, два в одном!
— Опять тюрьма, — скривился Далин. — Не могут без неё! Им волю дай, они её и на небесах смастерят. — Потом спохватился и ударил рукояткой револьвера по двери, — Да тихо ты, рожа! Отвлекаешь специалиста от работы!
— Я ведь, гном, выйду, — задумчиво ответил ему голос. — Чтобы спасибо тебе сказать. Прямо в твои мутные глазоньки сказать.
— Выйдешь, — радостно стал с ним собачиться Далин. — Когда я дверь открою, тогда и выйдешь, не раньше, понял? А пока сиди. И тихо мне чтоб!
Но я уже их не слушал, а подошёл к телам вплотную, осматривая их магически вдоль и поперёк. Лопухнуться и пропустить что-нибудь вредное мне сейчас очень не хотелось бы. Потом гном пробьёт тела на ценное и полезное, да и то, если будет охота возиться, у него глаз намётан, а у меня другая задача.
То, что оба тела принадлежали монахам в чинах, понятно было и без лишних слов. То есть такие же дородные, волосато-бородатые и со здоровенными золотыми цепями на шеях, как и те двое, что пришли во главе команды управления благочиния Лару похищать. Братья-близнецы, ей-богу. Наколок на кистях рук не было, то есть не из новообращённых, а старая гвардия.
Первому моя пуля вошла прямо между глаз, я при всём желании так попасть бы не смог. Спасибо ей. Невольно поискал её магическим взглядом у дальней стены коридора, но нашёл лишь несколько смятых кусочков металла, что остались от неё самой и её подружек. Жизни в них уже не было, ощущалось лишь остаточное чувство радости и победы. А сами духи, видимо, ушли куда-то, выполнив своё предназначение, но так даже и к лучшему.
Я без всякой брезгливости посдёргивал с этого монаха цепи и амулеты, не погнушался проверить и карманы, заглянуть за пазуху, проверить рукава, штанины и сапоги, и даже заглянул под рясу, нет ли чего магического. Деньги и документы брать не стал, это гномова забота, а вот со вторым монахом вышло куда сложнее.
Одна пуля так же вошла ему точно между глаз, аккуратно прошив голову, как из винтовки, зато вот вторая натворила дел. Действительно, было похоже на работу парового молота, ударившего облачённого саном вертухая прямо в середину груди. Монаха переломало всего, он неприятно скрипел осколками костей, когда я его шевелил, а уж кровь выступила отовсюду, откуда только можно.
Стараясь не перепачкаться, но и ничего при этом не пропустить, я тщательно обыскал злодея, и насобирал много чего. Все амулеты и цепи я вешал себе на левое запястье, и вскоре напоминал сам себе цыгана на ярмарке, продающего всякую дорогую на вид бижутерию.
Наконец я со вздохом выпрямился, ещё раз оглядел безоружных, что удивительно, монахов, и развернулся в сторону караулки, из которой они и выскочили. Помещение и правду было древним, я такие уже видел, а вот вся обстановка и мебель новой. То есть не новой, была она потрёпанной и обшарпанной, просто из нашего времени.
И, пока я ковырялся, пытаясь найти то, чего не прятал, Далин припахал к работе безмолвствующего до сей поры отца Автандила.
— Беги давай обратно, здесь ты уже нафиг не нужен, — не принимая возражений и ничего не слушая в ответ, напутствовал он его. — Там позовёшь наших, через Ерша Потапыча, понял? Потом можешь звать кого захочешь, но сначала наших, понял? И запомни, друг, если сюда прибегут только монахи, я их не пущу. Стрелять буду, но не пущу. Сочту это вражеской вылазкой, понял?