Самый Любимый В Мире
САМЫЙ ЛЮБИМЫЙ В МИРЕ
По советским законам разъединять родных братьев в армии не рекомендуется. Хотя, если посмотреть на эту проблему более глубоко и внимательно, то становится далеко не ясно: хорошо это или плохо?
Рассуждая с точки зрения этической, это, конечно же, просто здорово: родные люди всегда вместе, всегда рядом; постоянная опора, защита и поддержка, тебе, можно сказать, наверняка обеспечена, так как делить радости, горести, тяготы и лишения военной службы на двоих всегда легче. А вот с точки зрения людей военных и практических данный закон не так уж хорош, полезен и даже правилен, как могло бы показаться на первый взгляд.
Посудите сами: военная жизнь всегда полна неожиданных опасностей, порою заканчивающихся летальным исходом. И если два родных человека находятся в одном танке, подводной лодке, самолёте и даже окопе, то шанс погибнуть обоим одновременно возрастает в сотни и тысячи раз. При такой ситуации родители могут потерять сразу обоих сыновей, что является страшной семейной катастрофой и полной потерей смысла жизни для матери и отца.
Прошу Вас, Уважаемый Читатель, извинить меня за столь леденящее душу предисловие, представленное Вам с немецким педантизмом, от которого попахивает махровым цинизмом. Но это, к моему великому сожалению, истинная правда жизни, тем более, что такие случаи уже неоднократно бывали во всех армиях мира и... не только в военное время.
* * *
Два брата-близнеца - Пётр и Василий - служили в одном и том же подразделении. Но так как наши герои проходили действительную службу в довольно благополучное для России время - начало 70-х годов, - поэтому вышеуказанные варианты трагических последствий представлялись нашим героям и их близким, думаю, просто фантастическими.
Служили ребята в отдалённом, закрытом сибирском гарнизоне. Основная служба была, естественно, караульной... С моей точки зрения, как офицера, караульная служба является одной из самых тяжелейших. Да, на первый взгляд, - это прекрасная служба: ни тебе сложных многодневных пеших переходов, ни утомительных многокилометровых маршей, ни значительных тактико-специальных учений и постоянно раздражающих “тревог”. Но это только на первый взгляд. На самом же деле служба типа “через день - на ремень” (то есть караульная) - это страшно утомительный, монотонный ратный труд, требующий постоянного нервного напряжения, особенно для 18-20-летних парней, которым волнующая романтика дальних дорог, длительные переходы, постоянные учения - так называемая “постоянная смена декораций”, намного ближе по духу и возрасту, чем охрана какого-то склада или спецсооружения, находящихся в дремучем лесу. И вот так - два полных года! И я думаю, что те солдаты, прапорщики и офицеры, которые сами прошли через всё это, согласятся со мной полностью.
...Сентябрь. Раннее армейское утро.
Ещё не так ласково светит прохладное утреннее солнышко, медленно вставая из-за розового горизонта и постепенно растапливая окружающую природу. Голубовато-серый туман тяжело стелется по опушкам соснового леса, медленно отдавая свои права чистому прозрачному воздуху. Утренняя роса хрустальными шариками висит на зелени, которая старается сохранить её как можно дольше. И даже ранние птахи пока щебечут не торжественно-радостно, а как-то по-деловому, по-рабочему, стараясь отдать все свои силы и родительскую любовь заметно подросшему юному поколению.
Резко звучит сигнал горна, поднимающий роту на утреннюю физзарядку. Ребята, одетые по форме № 2, легко и непринуждённо - для командиров, - гурьбой выбежали из казармы и затрусили по просёлочной дороге. Во время этого разминочного бега между братьями произошёл приблизительно такой разговор:
- Слушай, Петьк, ты сегодня у третьего сооружения стоять будешь. Договорись со своими ребятами и сделай так, чтобы с 22 до 24 часов там стоял именно ты. Я сигану через железный забор... Помнишь, возле будки часового?.. Ты же знаешь, там до просёлочной дороги рукой подать, а в обход, по дороге, - три километра скакать в стопудовых кирзачах... Понимаешь, с Иринкой я поцапался... А она уже и так на меня дуется... А тут ещё старшина влепил два наряда вне очереди... Так что на увольнительную - в предстоящие два воскресенья - мне рассчитывать не приходится.
Пётр ответил далеко не сразу. Он всегда был молчаливым и замкнутым человеком - настоящим тугодумом. Но Василий его уважал. Как он однажды выразился: за медлительный разум. Но если уж Пётр что-то сказал - это как отрезано.