— Хватит ругаться, посмотри лучше, какую я тебе рыбину привез!.. — Федька кивнул в сторону лодки. Жена подошла к лодке, посмотрела на утку, лежащую на мокрых сланях, перевела на Федьку удивленный, испуганный взгляд и спросила:
— Это что? Утка, что ли?.. Как ты ее поймал-то?
Федька с нескрываемой гордостью ей ответил:
— Да... летала там... Я ее веслом по башке — вот и долеталась, — он нагнулся и взял утку из лодки.
— Ты ее сам убил?.. Фу, изверг! И чего ты с ней делать будешь? — она с брезгливым выражением лица отбежала в сторону.
— Чего делать... Пожарим и съедим!
— Я есть не буду!.. Ты эту гадость в дом лучше не носи, я тебя с ней в дом все равно не пущу!.. — она повернулась и нервно зашагала прочь.
Федька стоял как оплеванный возле лодки, сжимая правой рукой тощее горло утки: такого поворота событий он совсем не ожидал.
Вдруг его прорвало: «О, б..., какими мы все чистенькими хотим остаться!.. Как мясо жрать, так давай поболе... а как утку убить, так Федька — гад, изверг!..» Федька посмотрел на утку и вдруг как швырнет ее что есть мочи; она, пролетев пару метров, звонко хлопнулась на пыльную дорогу. Из кустов выскочила мосластая рыжая псина, схватила Федькину добычу и, поджав хвост, убежала прочь.
1996
ВЕРНЫЙ СПОСОБ
А. Н.
Вот говорят: «Без труда не вытащишь и рыбку из пруда». Все это туфта и сказки для непросвещенных младенцев.
Другой денно и нощно в потах да мытарствах весь мир на пупе изъездит, а ни ума, ни добра ни на грош не накопит; а кто поумней — хребта не ломая да живота не насилуя, эдак, сидючи на месте, хрен к носу прикинет и… бац!.. уж сразу в князьях…
А в князи Сереге нужно было позарез. Уж больно ему барского варева похлебать хотелось. Вот уж скоро тридцать три корячится, как говорится, возраст Христа, а что он видел?.. Нары да станции на пересылках?! Ну кто он такой?.. Зек, уголовник!.. Таким дорога в лучшую жизнь заказана, в лучшей жизни, в ней глупым места нету. А Серегина жизнь, по правде сказать, одна большая глупость… сучья жизнь, нехорошая…
По молодости да по глупости одному фраеру рога посшибал, а фраер тот ментом оказался. Вроде и за дело его грохнул, да прокурор ведь разве будет разбирать… Его дело сажать. Прокурор, ведь он что? Он мент!.. Вот, выходит, по глупости Серега и сел. По глупости пахал в зоне «как папа Карло» на «дядю Васю». К слову скажем, был Серега штукатур знатный, про таких говорят: «Руки золотые»… да ничего себе не наштукатурил, окромя грыжи в паху. По глупости ввязался в камере в кипеш: отмудохали Серегу так, что остался он на всю оставшуюся жизнь хромым, колченогим карлипупом. А вроде и был он не гордый да не злой, а только отчаянно смелый.
Вот уж скоро Сереге на волю. Начальник говорит: «У тебя, Сергей, вся жизнь еще впереди, большая жизнь, красивая и светлая. Освободишься — женишься, деток нарожаешь… Руки у тебя золотые: будешь большие деньги зарабатывать…» Врет, сука, и не краснеет. Что с того, что руки золотые — зато ноги деревянные. Уж Серега-то знает, что никому он там, на воле, не нужен такой: хромой, да с волчьим билетом в придачу.
И порешил Серега: «Хватит глупить да кипешиться… жизнь уходит, надо только мозгой пораскинуть, как ее за гузку прихватить…»
Думал он, думал, да так ничего и не надумал. Образования не хватает. Не давалось Сереге в молодости учение, кабы наперед знать, все бы жилы порвал, осилил бы. Своим-то умом только вот до такой паскудной жизни и дошел. Так вот!..
Ну а так как не был он ни гордецом, ни ханжой, пошел он мудрости на стороне поспрошать. Видит Бог, мир не без отзывчивых людей — попался и Сереге добрый человек. Умных людей, их сразу видать, в любой толпе, в любом обществе; есть в них что-то степенное, неторопное: чать, знают они что-то главное, что не всякому дано, какую-то тайну-истину…
Был и в Серегином отряде такой умник, беззубый Шаля Дамитрак. Волос у Шали на голове было не больше, чем на лампочке. Столько же и зубов. Зато лет ему было… дай Бог каждому столько пожить, а сколько, он уж и сам запамятовал. Говаривал: «Старый зек, как и старая дама, своих годов не ведает…»
А уж мудрен был… и не книгочей-энциклопедист, а от жизни мудрен. Но и посидел, бывало… почитай, всю-то жизнь: хватил горя от ума…
Вот к нему-то и пошел Серега за мудростью. Научил он его, рассказал ему Шаля способ верный.
— Одному тебе, — говорит, — скажу. Вижу, парень ты смелый, не побоишься. А способ верный, людьми проверенный: большую деньгу можно заиметь, а с большой деньгой ты — человек, и все двери для тебя настежь, и все старое побоку. Сам бы попользовался, который год про себя тот способ берегу, да, видно, здесь мне помирать придется, стар я для жизни. А ты, сынок, еще молодой, попользуешься — поживешь всласть и за себя, и за Шалю Дамитрака…