- Будем считать, напугал камрада Блобеля до усеру, - пробурчала Екатерина. - Как ощущения? Не жалко гомо сапиенса?
- Нет. Во-первых, плечо побаливает, во-вторых, никакой он не сапиенс, а просто ксерокс старого фото. Я понимаю что это тест, товарищ сержант, но уж очень как-то...
- Примитивно? Это верно, Земляков. Некогда мне серьезные психологические опыты ставить. Но я и так тебя разгадаю. У меня, видишь ли, некоторый опыт имеется. А вот у тебя с фантазией не очень. Этот дядька живой, Земляков. Он бывший архитектор. У него в соседней комнате дети. А сам он ждет утренний кофе, читает свежую газету. Тут ты с винтовкой, он вскидывает взгляд поверх очков, ужасается...
- Товарищ старший сержант, вы же меня не в киллеры готовите?
- Киллер - это человек нехороший. Криминальный и вообще неприятный. А мы законные. Мы вправе. Мы на службе. Нащупывай разницу.
- Так точно.
- Тогда готовь вот эту дуру. Карабин "98к", то есть курц, короткий. Изваян в твоей любимой Германии. Калибр 7,92. Совмести выступы обоймы с пазами ствольной коробки. Аккуратнее, при движении затвора рамка вылетит...
- Готово, - Женька удобнее перехватил ореховое ложе карабина.
- Замри, - шепотом приказала сержантша. - Видишь, он смотрит. Вспугнешь. Это о нем:
"Так убей фашиста, чтоб он,[6]
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял...".
Женьке стало не по себе.
- Огонь! - вдруг рявкнула Екатерина, оборвав сама себя.
Слишком дернул спуск, - пуля явно ушла не туда. Торопливо дернул затвор. Выстрел, выстрел, выстрел...
- Будем считать - уничтожен дяденька, - пробормотала сержантша. - Оружие на предохранитель, гильзы собрать.
Женька поползал, собирая гильзы. Екатерина сидела на стойке, молча наблюдала. Когда новобранец выпрямился, сказала, гляди исподлобья:
- Он там валяется. Мозги из затылка вышибло, паркет забрызгало. Как ощущения?
- Не очень, - признался Женька. - Пробирает.
- Нормально. Должно пробирать. Только пусть совесть тебя не мучит. Пока ты здесь корячился, он бы тебя три раза ухлопал. Резкий был мужчина.
- Значит, его уже того? Уничтожили?
- А ты думал? Давненько уже. Вздернули в соответствии с приговором. Что скажешь? Ростки пацифизма не проклюнулись?
- Так это вроде не война. Там, наверное, по-другому.
- Да, там подобных действий многовато. Сливаются. Да и паркета для мозгов нет. Тебя, Земляков, на войне вот это скорее всего убьет, - сержантша взяла с края стойки кусок металла.
Женька подержал кусочек иззубренного светло-ржавого железа:
- Осколок?
- Так точно. Осколок мины калибра 81-мм. Такая вот безобразная фигня людей губит. Никакой эстетики, понимаешь?
Острый металл, казалось, норовил порезать пальцы. Женька осторожно положил его на стойку:
- С войны?
- Да. Из Севастополя сувенир. Ощутил грубость действительности? Тогда переходим к устройствам более утонченным. Пистолет ТТ - "Тульский Токарев", калибр 7,62. Магазин на 8 патронов. Оружие сугубо личное, интимное. Револьвер Нагана, модификация 1930 года. Опять 7,62 мм. Тебе этот ствол понравится - ползать собирать гильзы не нужно.
Странное мероприятие устроила сержантша. Женька представлял учебные стрельбы как-то по-иному.
Вечером приехал какой-то усталый толстый дядька, с ходу заговорил по-немецки. Хорошо говорил, чуть бравируя рейнскими идиомами. Заставил чуть ли не на коленке сделать два перевода, - отрывок из какого-то сентиментального письма и корявое требование о дополнительном подвозе бандажей с пятизначным артикулом. Женька справился, - тексты были не из самых сложных, терминов мало. Потом немного поговорили о погоде, о морозах. Майор Варшавин присутствовал, слушал с интересом.
- Вполне, - сказал дядька, бегло посмотрев распечатку перевода. - Ноутбуки у вас хорошие, да и парень ничего. Слухи о смерти высшего образования несколько преувеличены. Даже венский акцент парню недурно поставили. Слушай, Сан Саныч, если он вам не подойдет, оформим перевод человека в наше ведомство. У нас перспектива.
- Договорились, - майор кивнул Женьке, - Земляков, свободен. Можешь готовиться к торжественному событию.
Как готовиться Женька не знал. На всякий случай сверхтщательно подшил воротничок. Тут в "келью" явились майор с сержантшей:
- Земляков, а ты, оказывается, чуть ли не натуральный австрияк, - майор ободряюще улыбнулся. - Только что ты сидишь? Наглаживайся, галстук готовь, с фуражки пылинки сдувай. Присяга, она, раз в жизни бывает.
- Виноват, товарищ майор, я вот только подшиться могу, - встревожено сказал Женька.