Когда его крики стали громче, я медленно отодвинулась, чтобы дать ему немного пространства. Я не могла оторвать глаз от чуда, которое произошло с этим ребёнком, минуту назад лежавшего бездыханным телом. Теперь же он цеплялся за шею своей матери.
С дрожащим подбородком и слезами, застывшими в уголках глаз я улыбнулась самой себе. Я боролась. Балансировать между строгими мерами в мед. школе и неуверенностью в себе, в качестве матери-одиночки, было достаточно сложно, но сочетать двенадцатичасовые дни, только чтобы вернуться домой, с шестичасовой учёбой — было слишком, я сгорала. Я дошла до того, что размышляла о тех годах, когда Лукас будет уже старше, чем сейчас.
Когда появились парамедики, я была счастлива обладать теми знаниями, которые помогли мне подарить маленькому мальчику еще один шанс жить. В этот момент все причины, по которым я хотела стать доктором, заполнили меня.
Однажды, Пабло Пикассо сказал: «Смысл жизни — найти свой подарок. Цель жизни — отдать его».
Я знала об этом с нежного семилетнего возраста, когда соседка ободрала кожу с колена, и я наложила шину, прежде чем её мама догадалась, что медицина и была моим подарком, даром.
Пришло время мне применить этот дар, чтобы помочь другим нуждающимся.
— Спасибо, — воскликнула мне измученная мама, полная решимости подбодрить меня, когда я отступила назад.
Я просто кивнула и приложила руку к бешено бьющемуся сердцу, чувствуя, что это я должна была поблагодарить её.
Когда я потеряла женщину из виду за спинами парамедиков и любопытной толпы, то повернулась на пятках и направилась к коляске с Лукасом.
Теперь осталось только дойти до поскрипывающей вещицы меньше, чем за секунду.
Его там не было.
Я осмотрелась вокруг, предполагая, что вовремя хаоса слегка сбилось чувство пространства. Но через несколько минут что-то ударило меня. Всё было неправильно.
Ужасно, земля разверзлась подо мной.
— Лукас, — позвала я, как будто шестимесячный малыш смог ответить мне.
Он не смог.
На самом деле никто не смог.
Волосы на затылке встали дыбом, а частота пульса взлетела. Мир, казалось, вращался вокруг меня в замедленном режиме, пока я осматривалась вокруг. Мой разум взорвался от возможностей того, где бы он мог. Но даже в этот момент ужаса я осознавала, что абсолютно точно оставила его здесь, благополучно пристегнув, в несколько ярдов.
— Лукас! — закричала я, беспокойство развило обороты до неизмеримых высот.
Хаотично передвигаясь, я побежала к уже рассеивающейся толпе.
Я поймала руку женщины, прежде чем она успела пройти мимо меня:
— Вы видели моего сына?
Её глаза расширились от испуга, но она покачала головой.
Я схватила другую женщину:
— Вы видели моего сына?
Она тоже покачала головой, поэтому я продолжала двигаться, хватая людей и умоляя их, наконец-то кивнуть.
— Зелёная коляска от Navy Trim?
Ещё одно покачивание головой.
Моё зрение расфокусировалось, горло горело, но я никогда не остановлюсь.
Он был здесь. Где-то. Он должен быть.
Моё сердце билось о рёбра, когда меня накрыла ещё одна волна адреналина — и я боялась, что это всё было реально — уничтожая моё тело.
— Лукас! — закричала я.
Мои мысли спутались, и я потеряла всякое чувство разумности. Я помчалась к первой же увиденной мной коляске. Она была розовой в белый горошек, но он мог быть внутри.
— Эй! — возмутилась женщина, когда я приподняла одеяльце над её ребенком.
Её ребенок. Не мой.
— Лукас!
Желчь грозила сжечь моё горло. С каждой проходящей секундой мой ужас усиливался. Я зарылась рукой в волосы, когда парализующая беспомощность когтями впилась в меня, угрожая поставить на колени. Я заставила себя удержаться на ногах.
Ради него я сделаю все.
— Лукас! — захлебнулась я криком в последний раз, волна дрожи прошла сквозь меня.
Одно слово.
Я помогла ей. Той женщине.
Когда она была в отчаянии и рисковала потерять своего сына, я отдала его ей.
Кто-то сможет помочь мне.
Они должны.
— Помогите! — закричала я из последних сил.
Одно слово.
А потом весь мой мир потемнел.
Глава первая.
Портер
— Папочка?
«Да», — подумал я, но слишком сладко спал, чтобы эти слова смогли вырваться наружу. Прошло несколько недель, пока я не получил настоящий отдых. Мотаясь между работой и детьми, я находился на грани истощения.
— Папочка?
Я здесь, малыш.
— Папочка! — закричала она.
Я вскочил с кровати, пошатываясь и оглядывая комнату.
Она стояла в дверном проеме, её длинные каштановые волосы были спутаны, а глупая ночная сорочка «Hello Kitty», которую она надевала, настояв на том, чтобы спать в ней каждый день на прошлой неделе, волочилась по полу.