Такой. Офигенный. Портер.
Я подошла к двери и опёрлась плечом о косяк, чтобы насладиться зрелищем его ухода.
А потом моё сердце замерло, когда я увидела Риту, стоящую у стола медсестёр, Ханна слева от нее, а Трэвис справа, и полный извинения взгляд подруги остановился на мне.
Я резко втянула воздух, наблюдая, как Портер спешит к ним. Он обнял их обоих за шеи, прежде чем прижать к своим бёдрам.
— Ладно, мелочь пузатая. Давайте выбираться отсюда.
Инстинкт велел мне отвернуться. Но я смотрела, не в силах сделать этого.
Ханна хихикнула, глядя на отца, а Трэвис с трудом сдержал улыбку и вырвался из рук Портера.
— Пап, прекрати, — пожаловался он. Внезапно его тёмные глаза остановились на мне, и всё мое тело дёрнулось от неожиданности.
— Привет, — произнес Трэвис, поднимая руку, чтобы помахать мне.
У меня скрутило в животе, но я каким-то образом сумела ответить тем же.
Портер пристально посмотрел на меня, беспокойство в его глазах было таким ощутимым, что я почувствовала, как оно давит на меня.
— Трэв, выходите, — приказал он, и дети побежали, а Портер подошёл прямо ко мне.
— Я в порядке, — заверила я, заставляя себя улыбнуться, прежде чем он смог вымолвить хоть слово.
Он взял меня за подбородок, его большой палец прошелся по моим губам, когда он отругал.
— Правило номер три, милая.
Никакого притворства.
Я накрыла его руку своей и повернула голову, чтобы поцеловать его ладонь.
— Правило номер два, Портер.
Никаких осуждений.
Он вздохнул и опустил руку. Наклонившись вперёд, чтобы коснуться своими губами моих волос, он прошептал:
— Сегодня вечером.
Мой желудок затрепетал, когда я кивнула и прошептала.
— Я оставлю свет выключенным для тебя.
В последний раз, улыбнувшись и подмигнув, он побежал, чтобы догнать своих детей.
А потом он исчез.
До вечера.
— Давай, Шарлотта, — прорычал Портер мне на ухо.
Мои руки были закинуты за голову, наши пальцы переплеты, ноги широко разведены, пока он входил в меня, сильно и быстро.
— Я близко, детка, — выдохнула я.
Портер даже не поздоровался, когда пришел ко мне ночью. Если, конечно, не считать того, что он стянул с меня лифчик (опять же, через голову) и впился голодным ртом в мой сосок. В таком случае, возможно, это было лучшее приветствие, которое я когда-либо знала.
Его талантливые пальцы были в моих трусиках, прежде чем я успела снять с него рубашку.
Хотя, как я предположила, это то, что ты получаешь, когда открываешь дверь в половине двенадцатого ночи в несколько символических кружевных вещичках и туфлях на шпильке, которые даже я должна была признать — чертовски сексуальные. Для этого потребовалась ещё одна поездка в торговый центр после работы, ещё одна укладка в парикмахерской и, да, ещё один забег к стойке с косметикой МАС. Но, учитывая реакцию Портера, это стоило каждого пенни.
Я кончила ему на руку ещё до того, как мы выбрались из гостиной.
А потом я снова кончила ему в рот ещё до того, как мы добрались до кровати.
А теперь я собираюсь кончить на его член, к счастью, на мягком матрасе, но это было единственное, что в нём было мягким.
Мои щёки горели от щетины Портера, а грудь болела от его постоянного внимания.
Хотя нам обоим нравилась темнота, в ту ночь этот вариант был неприемлем для Портера. Моя квартира, вероятно, выглядела как взлетно-посадочная полоса аэропорта, ведущая в спальню. Когда мы врезались в стены и опрокинули несколько картинных рам, украшавших мою квартиру, Портер включил все лампы, какие только смог найти.
Он был великолепным мужчиной, так что я не жаловалась на то, что могла наблюдать за его прессом, когда он двигал бёдрами с каждым толчком. И я не жаловалась на то, как напрягалась его спина, пока он пировал у меня между ног. И уж точно, чёрт побери, я не собиралась жаловаться на то, что стала свидетельницей неописуемой красоты Портера Риза, теряющегося во мне.
— Такая чертовски идеальная, — прорычал он, его взгляд был таким горячим, что от холодного воздуха моя кожа покрылась мурашками. Отпустив мои руки, он подхватил мои ноги под коленями и приподнял их.
Портер глубоко проник, и я застонала, когда оргазм пронзил меня. Всё мое тело содрогнулось. Пальцы ног скрутило, желудок стянуло, сердцевина сжалась, пальцы на руках покалывало, дыхание стало прерывистым.
— Вот так, — похвалил он, ускоряясь.
Я ещё плыла по волнам удовольствия, когда почувствовала, как напряглось его тело, и напряженный шёпот, смутно звучащий, как моё имя, сорвался с его губ.
Такой чертовски красивый.
Портер опустил мои ноги обратно на кровать, и его тело расслабилось, когда он вышел из меня.