— Обязательно, Матюш! Люблю тебя! — прижимаю пальцы к губам.
— И я тебя люблю, мама! — ребёнок посылает мне воздушные поцелуи и машет рукой в экран, улыбаясь. — Пока-пока!
— Пока! — машу ему тоже, и звонок прерывается. Вздыхаю, оглядываюсь по сторонам и замираю, увидев позади себя Алексея.
Мужчина, не отрываясь, смотрит на мобильный, который я продолжаю сжимать в руке. Он стоял так, что его не было видно в камеру, но, похоже, сам мог видеть экран.
— Алекс, — зову тихо, и он, вздрогнув, поднимает на меня взгляд.
— Матвей… уже такой большой, — говорит хрипло.
От эмоций, мечущихся в глазах мужчины, мне становится не по себе.
Глава 15
Алексей
В первый раз в своей жизни задумываюсь — может, мне попить какие-то успокоительные? Ну что там бывает, даже не знаю… Капли какие или таблетки?
Мало того, что я почти не спал сегодня ночью — ещё бы, после того как чуть не за шкирку вытаскивал себя из спальни, где только что целовал свою женщину!
Потом эта встреча с непонятным козлом, который сидел с ангелом в нашем ресторане!
И последнее, что меня добивает — это мой сын на экране телефона. Стоя позади Маруси, жадно ловлю каждое сказанное мальчиком слово. Он, похоже, очень развит для своего возраста? До меня вдруг доходит, что я понятия не имею, каким должен быть шестилетний ребёнок. Чёрт, может, есть какие-то книги?
Этот вопрос я задаю Марусе, которая сначала хлопает на меня своими голубыми глазищами, а потом начинает смеяться.
— Ой, не могу… ты серьёзно? Книга, каким должен быть ребёнок? Может, тебе ещё инструкцию по применению?
— Откуда мне знать, — бурчу себе под нос, чувствуя себя круглым идиотом. — Я никогда не общался с детьми. Даже племянников или дальней родни — и то нет.
Ангел вытирает слёзы и внезапно ласково улыбается мне, да так, что перехватывает дыхание. Вот же бл… Я просто готов перед ней на колени упасть, дьявол меня побери!
— Ладно, поехали, пообедаем, — припечатывает меня контрольным в голову.
Ну и где у этих женщин логика? Честное слово, проще многомиллионную компанию по косточкам разобрать и прогноз составить, чем понять, что у них в головах!
Привожу Марусю в ресторан поблизости от офиса. Я, конечно, слегка обнаглел — посреди рабочего дня вот так уматывать на несколько часов. Но в принципе всё, что нужно, на этой неделе уже сделано, осталось только с Муромцевым встретиться — мы перенесли совещание на сегодня, и время у меня ещё есть, часа полтора. Для моего ангела это, конечно, мало, но я очень рассчитываю на воскресенье.
— Расскажи мне всё с самого начала? — прошу её после того, как мы делаем заказ.
Маруся заказала только салат и чай, сказав, что не голодная, а мне кусок в горло не лезет, так что, хоть и взял что-то там типа бифштекса, есть вряд ли смогу.
— С самого начала? — она слегка язвительно улыбается. — Сначала было Слово…
— Ангел, — говорю укоризненно, и Маруся тут же хмурится. — Прости, но… я всё время называю тебя так у себя в голове, — усмехаюсь, постучав по виску пальцем. — Так что хочешь-не хочешь, а буду сбиваться.
— Почему ангел? — вдруг спрашивает она, а у меня вдруг встаёт перед глазами картинка семилетней давности — светлые, почти белые волосы в лунном свете, льющемся из окна гостиничного номера, слабый румянец на бледной коже, хрупкое тело под моим…
Хватаю стакан с холодной водой и делаю пару глотков. Не помешало бы ещё на голову… ведро со льдом. Или два.
— Светловолосая, голубоглазая, белокожая, — перечисляю, упираясь взглядом в стол, чтобы отвлечься.
— Логики не вижу, — пожимает плечами Маруся. — Ну да ладно. С самого начала — это слишком расплывчато. Задавай вопросы, я отвечу.
Проблема в том, что я не очень-то понимаю, какие вопросы задавать.
— Матвей… родился здоровым? — спрашиваю первое, что вылезает на язык. — Когда у него день рождения?
— Да, здоровым, — Маруся кивает, задумчиво двигает туда-сюда чашку, видимо, погружаясь в воспоминания. — Беременность была тяжёлой, особенно последние недели. Я дохаживала с трудом, но Матвей родился в срок, рано утром, — называет дату, и я, вспомнив день нашей встречи и подсчитав в уме, понимаю — действительно, почти ровно девять месяцев.
— Каким он был? — меня опять накрывает чувством вины и раскаянием, как много я пропустил.
— Маленьким, красным и сморщенным, — фыркает Маруся, а затем слегка улыбается, — самым красивым ребёнком на свете.