Меня саму тоже трясёт. От возбуждения, от нетерпения, от волнения… и страх в глубине души всё-таки есть. Но…
— Нет, не хочу, — выговариваю непослушными губами.
— Маруся, ты понимаешь, что ты сейчас говоришь? — Алексей вдруг отстраняется. — Я же не дам тебе сбежать и больше не оставлю тебя в покое!
— Не оставляй, — вырывается у меня со стоном.
Очередной поцелуй, который сносит крышу. Мне не дают даже сделать вдох, воздуха не хватает, ноги у меня подкашиваются, но упасть не дают крепкие мужские руки, которые, кажется, просто везде.
— Хорошая моя, любимая девочка, ангел мой, — Алекс всё-таки отлипает от моих губ, но тут же прислоняется лбом к моему, — я не хочу, чтобы ты пожалела о своём решении.
— Не пожалею, — с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать, потому что его руки продолжают гулять по моему телу, находя такие точки, о существовании которых я сама не подозревала до сегодняшнего дня.
— Пойдём в дом, — он тянет меня за собой. — Хватит бесплатное представление для соседей устраивать.
Уже у квартиры забирает из моих дрожащих рук ключи, сам открывает дверь. Я на трясущихся ногах прохожу внутрь и только разворачиваюсь, как меня подхватывают под бёдра и усаживают на комод прямо в коридоре.
— Сладкая моя, — хриплый шёпот невольно заставляет выгнуться, а Алекс вдруг опускается на колени между моих разведённых ног.
— Что ты делаешь?!
— Тс-с-с, не нервничай так, — его руки пробираются под юбку, сминая и задирая ткань, а потом я вздрагиваю от влажного поцелуя на внутренней стороне бедра.
У меня непроизвольно вырывается стон, хотя лицо пылает от стыда. Никто никогда… В наш первый и единственный раз мы до такого не добрались.
— Не надо… — шепчу умоляюще.
— Ты сама не представляешь, как ты красива… — Алекс подцепляет кружевные трусики и, заставив меня приподняться, стаскивает их вниз, — …везде красива!
А затем прижимается губами прямо к чувствительному бугорку, и я не могу сдержать не то что стон, а почти крик.
Его губы и язык вытворяют такое, от чего хочется умереть, а ещё хочется, чтобы он продолжал и никогда не останавливался. То медленные и мягкие, то быстрые и жёсткие движения подводят меня к самому краю, а потом решительно выталкивают за этот самый край, одновременно продолжая крепко удерживать в надёжных объятиях.
Прихожу в себя я не сразу. Можно подумать, что меня временно лишали возможности видеть и слышать. Первое, что ощущаю — немного шершавые ладони, продолжающие мягко поглаживать меня по бёдрам и талии.
— Ты невероятна, ангел мой, — низкий срывающийся голос вдруг заставляет почувствовать неловкость. — Только не смущайся, — мужчина чутко реагирует на мою внезапную зажатость, — это было самое прекрасное зрелище, какое я только видел.
— Я… — начинаю шёпотом, не зная, что сказать, — а ты… то есть, ну…
— Мне приятна твоя забота, радость моя, — негромкий смех заставляет волоски по всему телу встать дыбом, — но есть кое-какое препятствие для продолжения.
— В смысле? — растерянно поднимаю на него глаза.
— Ты ведь не предохраняешься? — полувопросительно смотрит на меня Алекс.
Медленно качаю головой, и он удовлетворённо улыбается, кивает сам себе, тянется и легко целует меня в губы. Недоумённо свожу брови, не понимая, чему тут радоваться, но задать этот вопрос мужчине не успеваю.
— У меня тоже нет с собой никакой защиты, — он говорит немного невнятно, продолжая покрывать лёгкими поцелуями мою шею и ключицы.
— Но разве это… — мне уже опять становится трудно дышать.
— Ангел мой, — Алексей, сделав над собой явное усилие, отстраняется, смотрит в глаза, — я хочу всё сделать правильно. Чтобы не получилось, как в прошлый раз, понимаешь?
— Как в прошлый раз уже и не получится, — улыбаюсь мягко, — но я понимаю.
Протягиваю руку к его брюкам и немного дрожащими пальцами расстёгиваю пуговицу, тяну язычок замка.
— Милая, — он хрипнет, руки на моих бёдрах сжимаются, — я же только что сказал…
— Я помню, — сдвинувшись вперёд, аккуратно сползаю с комода, желая чувствовать опору под ногами и тяну мужчину, чтобы он развернулся. — Ты поможешь?
— В чём? — он тяжело дышит.
— Я не умею… покажи, что мне сделать?
Его передёргивает, когда я оттягиваю край белья, показавшегося из брюк, поглаживаю пальцами напряжённую плоть. Сглатываю скопившуюся слюну, но опуститься вниз не решаюсь. Делать это ртом я пока не готова, но можно ведь по-другому? Чуть сдвигаю вниз натянутую ткань…
Ох, я ведь почти и не видела его в прошлый раз. Ничего толком не помню. А теперь расширенными глазами смотрю на вздыбленный орган немаленьких размеров. Касаюсь пальчиками, поражаясь тому, какая нежная в этом месте кожа, неуверенно обхватываю ладонью и вздрагиваю от неожиданного сдавленного стона.