— А рядом, — подхватил китаец, — тот самый Большаков, так вас до сих пор называют в конторе? Живая легенда ГРУ.
И дружно, чуть слышно расхохотались.
— Да уж, — продолжил, отсмеявшись, китаец. — Встреча — так встреча. Какая, интересно, по счету?
— Минуточку… — Большаков почесал затылок и принялся загибать пальцы. — Если считать ту, в Афганистане, что почти состоялась, уже пятая. Обалдеть можно.
— Это точно.
Часть вторая. Встреча первая
Глава пятая
Середина семидесятых прошлого века. Где-то на юго-западе Африки. Около двадцати двух часов по местному времени.
Ночь, тишина, ароматы экзотических растений вперемешку с вонью явно животного происхождения. Поездка по тамошним местам, да еще в это время суток, да по проблемному с недавних пор району, — дело глубоко интимное, не терпящее суеты и лишнего шума. Зато настоятельно требующее полного внимания и готовности сразу и ко всему. Именно поэтому капитана, едва тот начал травить во весь голос анекдоты и сам же над ними на весь континент ржать, вежливо, но решительно попросили заткнуться.
Что тот и сделал. Но слегка обиделся, потому что был мало того что самым старшим по званию среди пассажиров старенького «козелка», шестьдесят девятого «ГАЗа» без тента и дверок, но и сотрудником особого отдела, портить отношения с которыми в доблестной Советской армии было как-то не принято.
Так и ехали, молча и внимательно, пока где-то минут через сорок весельчак-особист не принялся ерзать. Наконец не выдержал. Протянул длиннющую, как доклад на отчетно-выборном партийном собрании, руку и хлопнул водителя по плечу.
— Ну-ка, остановись!
Сидящий за рулем Никитин на приказ старшего по воинскому званию отреагировал совершенно правильно, то есть никак. Как ехал, так и продолжил, лихо объезжая крупные выбоины и на ходу проскакивая мелкие. Прапорщик отслужил в спецназе ГРУ около десятка лет и давно усвоил простую истину: сколько бы ни вертелось вокруг и рядом с особо ценными указаниями разного рода начальников, исполнять следует только приказы, отдаваемые собственным командиром. А старший лейтенант Большаков, находился в тот момент на переднем сиденье от него справа и молча вглядывался в темноту.
— Мужики, ну поимейте же совесть! — взмолился, не выдержав, особист. — Сил уже никаких нет терпеть!
— Остановись, — негромко скомандовал старший лейтенант.
— Сейчас. — Никитин миновал здоровенную, как после бомбежки, ямищу и прижался к обочине. — Извольте.
— Вот спасибо-то, — обрадовался капитан.
— Только недолго, — предупредил, зябко поведя плечом, Большаков.
Не потому совсем, что по ночам в Африке вопреки сразу всем расхожим мнениям вовсе не жарко. Просто вдруг сделалось тревожно.
— Понял, — кивнул особист. — Даже соскучиться не успеете.
Почесал подмышку, и вдруг в руке у него оказался небольшой компактный пистолет. С длинным глушителем. Два негромких, как будто пчелка чихнула, выстрела слились в один. Не успел упасть на руль с простреленным черепом Никитин, как Большаков стремительно выбросил тело наружу. Приземление, толчок двумя ногами и рыбкой — в придорожные кусты. А там уже…
Ничего этого не произошло, потому что вдруг выключился свет и куда-то пропал звук. Хирургически точный, выверенный удар срубил его в полете.
Капитан выбросил из машины оба тела. Сопя от натуги, оттащил их в придорожные кусты. После чего извлек из одного из многочисленных карманов камуфляжных брюк моток тонкой капроновой веревки. Со знанием дела зафиксировал валявшегося в отключке старлея. Забросил того, как ветошь, на заднее сиденье, присел за руль и завел мотор.
Большаков пришел в себя за некоторое время до того, как его извлекли из машины и поволокли куда-то. Потом вылили на голову ведро воды и принялись хлестать по щекам. Просто не видел смысла раньше времени оживать. Чтобы снова не отключили.
— Ммм… — раскрыл глаза, поднял голову и застонал от боли в черепушке, куда пришелся удар, и рези в глазах, куда ударил свет.
Попробовал было поднять руку, чтобы дотронуться до пульсирующей от боли головы, но не смог. Спеленут был на совесть.
— Эй! — Кто-то довольно чувствительно пнул его под ребра. — Просыпайся, красавчик!
Знакомый, однако, голос и лицо, над ним склонившееся: Юра, капитан Поздняков, оперативный уполномоченный особого отдела.
— Так о чем ты хотел поговорить со мной, Коля?
Глава шестая
Там же, где-то двадцатью часами раньше.