И что теперь делать? Трое главных подозреваемых тут, но разбежались в разные стороны. Как за ними всеми наблюдать одновременно? Хоть клонируйся, в самом-то деле.
С досады Руори улёгся спать.
4.
Ох, как не хотелось рано просыпаться, а пришлось. И будильник на инфоре поставить пришлось – танцевальная медитация начиналась аж в десять утра по местному времени.
Руори пришёл на занятие раньше всех, возле костра на поляне была только руководительница практики, молодая женщина в спортивной одежде, по имени Кесинья Салма. Следом подошла ещё одна женщина, пожилая и неловкая в движениях.
Руководительница включила музыку и начала разминку до основного занятия, просто так, чтобы не сидеть на месте и не скучать. Она именно так и сказала.
Руори любил танцевать, очень любил. Он обрадовался и стал импровизировать. Прыгал, притопывал, размахивал руками, гнулся во все стороны, весело взмахивая отрастающей двухцветной гривой. Только что не кувыркался, чтобы заодно акробатику порепетировать – для этого небольшая поляна была слишком тесной.
И вдруг рухнул, пребольно подвернув ступню. Очень странно, не споткнувшись, буквально на ровном месте, во время отлично заученного движения. Сразу понял, что это не случайно, хоть и не уловил энергетского вмешательства. Да чем ему сейчас улавливать? Тонкие чувства заперты.
Кесинья подбежала.
-Всё в порядке?
Что за глупый вопрос? А сама не видит, что ли?
-Нет, не всё, - резко ответил Руори, сидя на хвое. Не всё, но это не смертельно, только досадно.
От боли он даже не сразу смог подняться, а когда всё-таки встал на ноги, то, хромая, отошёл в сторону.
Кто это сделал, кто его уронил? Женщина-практикантка? Некрасивая, неловкая, пожилая. Позавидовала? Ну и зря. Она ещё не в том возрасте, даже по человеческим меркам, чтобы не суметь наверстать, натренировать нужные движения, как ей хочется.
Подошли другие люди. Сколько из них видели его позор? Да плевать, это мелочь, о которой назавтра все забудут.
Кесинья, между тем, начала занятие.
Вначале под её руководством «подышали» нижними чакрами, пропели их специальными слоговыми мантрами. Потом стали танцевать. Руори не мог теперь это делать в полную силу, но упрямо не уходил с занятия, слушал инструкции, притопывал, пел вместе со всеми.
А, может быть, именно Кесинья это и сделала? Чтобы не затмевал её на занятии. Могла бы просто сказать…
Затем практикантам было предложено… порычать и повыть на весь лес, представляя себя отдалённым диким предком. И присмотреться к возникающим в сознании картинкам. Это же интересно – какой у кого зверь проявится!
Руори было интересно.
Он прикрыл глаза и погрузился в медитацию.
5.
Перед внутренним взором развернулся цветной фильм.
Древние коты бегали по большей части на четырёх ногах. Кое-как пытались разговаривать вслух, потому что не всё и не всегда можно выразить мысленно. Объединялись не только в прайды, но и в стаи, несмотря на свой индивидуализм, потому что окружающий мир был полон гораздо более крупных хищников.
Взаимоотношения в стае были далеки от современной этики. Слабого запросто могли добить, если не было семьи, защищающей его.
Жили в скалах. Система карстовых пещер, похожая на нынешний город с этажами и воздушными переходами, давала приют сразу нескольким дружественным стаям. Здесь было удобно отбиваться от врагов, выращивать детей, иногда и недолго хранить припасы…
Большой пятнистый кот, молодой, сильный и ловкий, любил охотиться один, а не в стае. Он привык, что ему всё удаётся, что он всех побеждает даже в одиночку.
И однажды самоуверенность чуть не погубила его.
С утра он отправился на охоту, подстерёг из засады небольшую антилопу, пообедал и теперь просто бежал через степь, наслаждаясь жизнью. Яркое солнце грело спину, свежий ветер летел навстречу, пьяняще пах цветами и травами, шумел кронами на опушке ближнего леса, посвистывал в скалах.
Кот засмотрелся на мир, зазевался. Задняя левая лапа угодила в щель скальной плиты, раздался хруст. К счастью, это был не перелом, всего лишь сильное растяжение. Тем не менее, наступать на лапу уверенно кот больше не мог. Он повернул к дому.