Не, лучше не спрашивать. Не напоминать ей об экзекуции дражайшей родительницы. И то, что я ее видел. Интересно, в чем же она провинилась?
Домик у них антикварный, оставшийся от прежних хозяев. А у нас участок без всяких построек – бывшее совхозное поле, уже заросшее дикой морковкой, крапивой и борщевиком. Местами, как грибы, начинают расти маленькие елочки ростом с палец. Папенций сказал, что мы не все уберем – три-четыре елки пусть растут себе на счастье, это же северные кипарисы. Согласен. Горсточка кипарисов нам не помешает. Если елки называть кипарисами, то речку вполне можно назвать морем. Так что мы будем строить дом над кипарисами у самого берега моря.
Кайф!
Нет, я опять о Нике. Часто я стал думать о ней. Why? Don’t know! [2] Практически каждый час вспоминаю. А уж перед тем как в сон провалиться… Да без Дымовой, можно сказать, не засыпаю! Почему мы в школе до сих пор не общаемся? Только взглядами обмениваемся. Не пылкими, к сожалению, не пылкими. И даже красноречивыми их не назвать. Ну мой, может, еще можно назвать горячим, градусов эдак под семьдесят, а у нее взгляд прохладный и робкий, как у ягненка, загнанного волками в темную чащу. Как у ребенка, запуганного маман, – вот как правильнее сказать. Она, наверное, Нику просто задолбала, вот почему эта девчонка тихоня и молчунья. Как быстро она отводит глаза, когда встречается с моими! А мне хочется на нее глядеть. Прямо как захожу в класс, так и начинаю искать ее взглядом, словно она розетка, а я разряженный телефон. Смотрю на нее, подзаряжаюсь. Самому интересно: неужели влюбился?
Вряд ли сегодняшний инцидент сделает нас ближе. Наоборот!
На концерте Ника мне резко понравилась. Она совершила поступок. Открыто пройти через весь зал, когда все на тебя пялятся и думают: а куда это ты направляешься? Сдвинулся, да? Точно-точно, все именно так смотрят и думают. Дымова ведь стеснительная, а не побоялась пройти «сквозь строй». И вообще. Заметная или незаметная девчонка и все, что я раньше думал по этому поводу, – не имеет значения. Я уже и забыл, что хотел дружить именно с незаметной. Какая разница, а?
Да она разве незаметная? Во я загнул! Какой балбес! У нее такие ясные голубые глаза, что не заметить ее просто невозможно. Вчера в классе мы стояли у учительского стола и рассматривали классный журнал, который забыл физик. Мы с Вероникой оказались друг против друга, к ней журнал был вниз головой. Я хотел перевернуть журнал, чтобы ей было удобно смотреть на свои выдающиеся отметки, а Катька Стрекалова и Тимошка Ганов закричали, что они еще не посмотрели, а Катька схватила меня за локоть. И тогда Ника внимательно посмотрела на меня, и я увидел черные зрачки с коротенькими желтыми лучиками посреди голубого пространства. Это были ее глаза. Черт, как цветы или даже звезды! Красивее даже, чем у Наташки Кругловой. Точно. Очи, а не глаза! Очень очи. Я даже обалдел…
Зашла классная Лилия и забрала у нас журнал.Ура! Наконец-то на днях мне покупают машину. Давно просил. И вот отец созрел. (Папенций говорит – я созрел.) Да я еще в начале марта, еще посреди снега созрел, когда мне восемнадцать стукнуло. Словом, мы оба созрели для того, чтобы купить мне драндулет. Старенькую «шестерку». Рухлядь? Yes. Отец говорит – первую машину все равно же долбану, так чтоб не жалко. Буду самостоятельно ездить, поначалу в деревню. На трассе за городом ездить легче, в городе вообще ку-ку: машины бьются каждую секунду. Улицы узкие, а тачек миллион с хвостиком. Словом, пока в деревню, только в деревню. Отец с мамой – на своей машине, а я на своем корыте. Буду практиковаться. Город от меня не уйдет. Водительские права я уже давно заимел! Как исполнилось восемнадцать, так сразу погнал их получать. А машину я с детства вожу. В восемь лет меня папенций на колени сажал на лесных дорогах, и я вел машину – еще тогда научился. Однажды за грибами ездили. Выбрались из леса не к самой машине (у нас тогда «Ауди» была), а от нее примерно за полкилометра. Машинка красной кляксой виднелась на дороге. Папенций дал мне ключи, и я побежал к тачке, а они не спеша с мамой пошагали. И я, десятилетний шкет, подвел машинку прямо к их ногам. Это было круто! Я чуть в космос не улетел от счастья! А у чужих грибников, которые повстречались мне на пути, были такие странные лица, как будто за рулем они видели не человека, а медведя в очках.