– О, – может быть, поэтому она исчезла с рекламных фотографий. Грегори бросил виноватый взгляд на СДИВВУ. Ему не следовало позволять себе оскорбительные мысли по отношению к первой леди. – А что насчет дочери?
– Мэдисон? – Радинка махнула рукой в знак отказа. – Она во всех журналах со своей глупой собачкой по имени Долли.
– Нет, я имею в виду другую дочь.
– Есть еще одна дочь?
– Да, – Эбигейл. – Она не присутствует на фотографиях.
– Может, она стесняется, – предположила Радинка.
Или уродина, фыркнув, подумал Грегори. Еще одна волна сонливости накатила на него. Он подошел к своей маме и притянул ее в свои объятия.
– Береги себя. Увидимся через несколько дней.
Она обняла его в ответ и ахнула.
– Грегори, что она здесь делает? – она сердито посмотрела на СДИВВУ. – Разве я не говорила тебе избавиться от этой отвратительной штуки?
– Я избавляюсь от нее. Я подарю его Коннору на его пятисотый день рождения.
Радинка хлопнула Грегори по плечу.
– Ты не можешь подарить ему это! Разве ты не слышал? Коннор женился!
Ошеломленный Грегори отступил назад.
– Что?
– Коннор женился. Сегодня вечером он позвонил Ангусу и попросил отпуск на медовый месяц, – Радинка улыбнулась. – Разве это не чудесно?
– Что? – Грегори покачал головой. – Кто, черт возьми, может выйти замуж за Коннора? Он брюзга. И он категорически против того, чтобы мы, вампиры, женились на смертных.
– Он женился не на смертной. Он женился на ангеле.
У Грегори отвисла челюсть. Мариэль отказалась от рая, чтобы выйти замуж за Коннора?
– Вот так дела! Ты меня разыгрываешь.
– Нет. Они поженились, – Радинка прижала руки к сердцу. – Разве это не прекрасно?
Грегори покачнулся. Солнце, должно быть, приближается к горизонту. Или, может быть, он был в шоке. Коннор женился? На красотке Мариэль? Ад, должно быть, замерз. Он взглянул на сияющее от восторга лицо матери. О да, оно приближалось. Ждем. Пять, четыре, три...
– Интересно, смогут ли они иметь детей, – прошептала она.
Грегори застонал. Она набирала обороты.
– Знаешь, Робби и Оливия ждут ребенка, – она бросила на Грегори многозначительный взгляд. – Это значит, что Ангус и Эмма скоро станут бабушкой и дедушкой.
– Я бы с удовольствием обсуждал это в мельчайших подробностях часа три, но, черт возьми, мама, я сейчас упаду замертво.
Она прыснула.
– Ты использовал это оправдание раньше. Не думай, что я забуду об этом.
– Я уверен, что ты этого не сделаешь.
– У всех вампиров есть дети, кроме тебя.
– Сначала мне нужна жена. Или матка. И то, и другое маловероятно.
Ее глаза сузились.
– Тебе нужно перестать играть.
– Спокойной ночи, мама, – он поцеловал ее в щеку и, спотыкаясь, направился к шкафу. – О, пока я не забыл, не могла бы ты послать ящик Блардоне на ранчо Мэгги в Техасе? И запри дверь, когда будешь уходить, хорошо?
– Хорошо. Спокойной ночи, дорогой.
Грегори закрылся в большой гардеробной. Не так удобно, как на кровати, но у него не было времени добраться до одной из спален в подвале. Кроме того, как только он умрет, он не заметит, насколько тут неудобно. Он растянулся на ковре, когда по нему прокатилась первая волна смертельного сна.
Коннор женат? Куда катится мир вампиров? К апокалипсису, очевидно, если он хорошо не сделает свою работу. Нужно действовать осторожно. После восемнадцати лет, проведенных в отрыве от мира смертных, он был вынужден вернуться в него. Прямо в центр силы.
Слова визажистки вернулись, преследуя его. Мы обречены. Обречены!
Вампиры всего мира полагались на него. Он должен добиться успеха, несмотря ни на что. Последняя мысль пришла ему в голову, прежде чем он погрузился в полную темноту.
Ему нужно заказать еще один ящик стрессболов.
Глава 4
– Ты выглядишь дерьмово.
– Спасибо, Уилан. С тобой приятно работать, – Грегори жестом пригласил Шона Уилана войти в кабинет.
Солнце село пять минут назад. Очнувшись от смертельного сна, Грегори выпил подогретую бутылку синтетической крови, а затем бросился в мужской туалет. Он уже возвращался в свой кабинет, когда Шон окликнул его в коридоре.
Он проводил Шона в свой кабинет.
– Полагаю, ты спал в одной из подвальных комнат?
– Да, – Шон огляделся по сторонам и застыл. – Что это за чертовщина? – он указал на диван.