Мортас опустил зудевшие кисти рук в таз с водой. Вскоре кожу перестало щипать, и юноша был готов отправиться в долгий путь, навсегда покинуть «Гнездо Дракона». Еще одно пристанище было раскрыто, люди, с которыми он несколько лет жил душа в душу, маскируясь под видом безвредного, нищего летописца, превратились в ненужных свидетелей, видевших его истинное лицо.
Гримироваться в седовласого старика с уродливыми, рублеными шрамами не было времени. Вот-вот могли вернуться стражники, посланные графом за лодкой, или, что еще хуже, нагрянуть полиция. Облачившись с ног до головы в броню из чешуи дракона, Мортас перекинул через руку дорожный плащ, прицепил к поясу абордажную саблю и, окинув напоследок беглым взглядом брошенное прибежище, направился в холл.
С момента окончания схватки прошло не более десяти минут, но внешний вид зала изменился благодаря усилиям Янека, пытавшегося навести порядок в своих разгромленных владениях. Трупы были аккуратно сложены штабелями у входа, обломки мебели валялись в дальнем углу, а сам господин Брунбаузер ползал с тряпкой по полу, пытаясь оттереть лужи запекшейся крови.
Старик видел, как к нему подошел Мортас, но даже не поднял головы и продолжал усиленно драить пол. Ему нечего было сказать человеку, обманывавшему его и любимую дочь в течение долгих лет.
– Янек, послушай, я не буду оправдываться и ничего объяснять! – решил говорить кратко и жестко наемник, понимая, что на доверительную, дружескую беседу не приходилось рассчитывать. – Я уезжаю очень далеко и никогда больше сюда не вернусь. Скоро прибудет стража, скажи им следующее: «Господин Дариан очнулся и повздорил с графом, началась драка. Господа были пьяны и перебили друг друга из-за распутных девиц, которые убежали, как только зазвенели мечи…» Ты меня понял?
– Люсия и девушки все видели, они…
– Не волнуйся, я имею опыт в подобных делах, – перебил старика Мортас. – Люсия наверняка подтвердит каждое твое слово, а распутниц сейчас уже не найти. Даже если стража и вычислит их, то девицы толком ничего не расскажут: «Я была пьяна, ничего не видела, ничего не знаю…»
– Но господин Дариан жив, – возразил Янек, мельком взглянув на стол, где до сих пор мирно спал перебравший дворянин.
– Да, действительно, извини! – сказал Мортас, быстро подойдя к столу и как ни в чем не бывало сломав о голову спящего табурет. – Придется немного изменить показания. Скажешь, что Дариан убил всех, но тебе удалось незаметно подкрасться сзади и оглушить его табуретом. Может быть, еще получишь награду от родственников графа.
– Хорошо, теперь уходи! – произнес Янек и вернулся к уборке.
– Прости меня, старик, я не хотел, чтобы все так… – не сумел договорить до конца Мортас, чувствуя, как слезы подкатываются к глазам. – Возьми это, – наемник бросил на пол увесистый кошелек, – мой прощальный подарок, хватит и на ремонт гостиницы, и на приданое Луизе.
Янек молча покачал головой и оттолкнул кошелек в сторону, брезгуя принять деньги из рук убийцы.
– Бери, это чистые деньги, не за убийство! – настоял на своем Мортас и быстро направился к выходу.
Ему было не впервой терять близких людей и чувствовать себя изгоем среди тех, кого он пытался защитить.
Глава 7
Досадное недоразумение
Отряд из троих гномов медленно пробирался сквозь заросли высокой и мокрой растительности. Стебли осоки, колючки кустарников и листья невесть еще какой травы больно кололи кожу и были обильно покрыты утренней влагой, которая тут же оказывалась на разгоряченных телах путников. Вначале идти было трудно и крайне неприятно, кожа зудела от многочисленных порезов и укусов мошкары, а при каждом новом падении на тело холодных капель росы по спине прокатывалась волна озноба. Гномы часто останавливались и оглядывались по сторонам, пытаясь найти другой, пускай более долгий, но сухой путь и наконец-то выбраться из мокрой и колючей западни.
После часа скитаний по диким зарослям терпению Пархавиэля настал конец, и он, чертыхаясь и громко охая, пошел напролом. Его богатырская грудь и широкие плечи врезались в гущу растительности, раскидывали в стороны, сминали, давили стебли и огромные листья, прокладывая не хуже тарана путь для идущих вслед товарищей. Спустя какое-то время тело Зингершульцо привыкло к влаге и перестало реагировать на укусы кровожадных, надоедливых обитателей болотистой местности.
Группа ускорила темп передвижения, и у гномов появилась надежда вскоре снова выбраться на дорогу, с которой пришлось свернуть, спасаясь от преследования разъяренной толпы людей.
– Парх, стой, не могу больше! – послышался позади Зингершульцо голос запыхавшегося Скрипуна. – Кажется, ногу о камень порезал, давай чуток отдохнем и дальше двинем!
– Знать бы еще куда, – проворчал Пархавиэль, отерев пот со лба и щурясь под яркими лучами недавно взошедшего солнца. – По дороге идти опасно, народ здесь какой-то дикий, одно слово «люди», ни с того ни с сего на добропорядочных гномов кидаются, а по лесу заплутаем…
– Дороги между городами да селеньями строят, – встрял в разговор подоспевший Гифер. – В лесу нам нечего делать. Не думаю, что наше представительство среди чащи находится.
– Прав Гифер, – поддакнул Зигер, – на дорогу выходить надо, но осторожно, чтобы как в прошлый раз не вышло…
Разведчики вышли на поверхность еще ночью, когда ярко светила луна, и ее свету вторили огоньки бесчисленных звезд, хаотично разбросанных по черной небесной выси. Легкий ветерок едва качал листву деревьев начинающегося в каких-то двадцати шагах от входа в шахту леса и неприятно холодил голые спины путников. Гномы в нерешительности замерли на месте и молча оглядывались по сторонам, пытаясь привыкнуть к незнакомому наземному ландшафту и унять головокружение, вызванное врывающимся в легкие свежим лесным воздухом.
Внешний мир был чарующе красив, но страшен для сынов Великого Горна. За каждым кустом, каждым деревом мерещились зловещие тени и слышались странные звуки, напоминающие то грозный рык хищника, то голодное урчание его пустого желудка. Что и говорить, гномы были перепуганы и, даже когда двинулись в путь, держали ладони на рукоятях спасительных топоров, единственных защитников в этом чужом и чутком мире.
Как и предупреждал Бонер, люди были у пещеры совсем недавно. Повсюду на поляне виднелись следы покинутой лагерной стоянки: пепел затушенных костров, вбитые в землю колья с протянутыми между ними веревками для просушки одежд и снаряжения, остатки продуктов и прочий мелкий хлам. Отряд людей пробыл здесь достаточно долго и ушел совсем недавно, не более двух смен назад, а вот куда – оставалось загадкой.
Местность была пустынной и заброшенной. Похоже, люди приезжали сюда не чаще трех раз в год, к прибытию очередного каравана, поэтому дороги как таковой не было, только слегка придавленная колесами телег трава. Путники зажгли предусмотрительно захваченные с собой походные фонари и медленно побрели к лесу, внимательно всматриваясь в землю, чтобы не потерять из виду едва заметный след колеи.
К счастью, мучиться пришлось недолго, за ближайшим поворотом леса начинался настоящий торговый тракт: песчаная дорога, покрытая сверху тонким слоем щебенки и немного напоминавшая гномам тропу подземного маршрута.
Примерно через полчаса небо начало светлеть, луна потускнела, а звезды исчезли. Дорогу, идущую под уклон, впереди застилала сплошная пелена густого тумана. Отряд остановился.
«Что делать: идти вперед или подождать, а может быть, сойти с дороги и поискать другой путь? – размышлял Пархавиэль, впервые столкнувшись с непонятным природным явлением. – Что это: ядовитые газы или разновидность пара, такого же безобидного, как если горячий чан облить холодной водой?»
Ответ подсказала сама природа. Из тумана появилась косуля и тут же, заметив троицу гномов, испуганно бросилась в лес. Никто из разведчиков не видел такого животного ранее, да и вообще ничего не видел, кроме людей и лошадей, но важно было другое: туман не причинил живому существу вреда, значит, можно было смело продвигаться вперед.