— Никак нет, я с краю пристрою, — Катрин попыталась отжать отяжелевшую телогрейку.
Женька помог, и начальница уложила ватник на корму.
— Эй, разведка, поосторожнее! — сказали впереди.
Женька не сразу сообразил, что густая тьма впереди и есть берег. Оказывается, рядом шли. Ну и туман.
Две байды уже стояли у невысокого откоса. Возились, перетаскивая груз, десантники.
Распоряжался командир десантного отряда. Все, кроме часовых, работали с лодками. Катрин и остальная спецгруппа тоже были там, только Женька как дурак охранял смершевскую лодку и рацию. Оскальзываясь на вязком берегу, подскочила Катрин, подхватила выловленную телогрейку:
— Хозяин отыскался!
— Кать, может, и я… — тоскливо начал Женька.
— Бди. Приказ есть приказ. — Начальница зашлепала обратно к морпехам.
Управились, наверное, за час. Как можно было залатать трухлявые лодки голыми руками — для Женьки осталось загадкой, но две окончательно было, развалившиеся байды на воде лимана пока держались. До порта, по словам десантников, отлично знающих местность, было рукой подать. Полумокрые, замершие люди гребли яростно. Катрин, сняв и сунув мокрые перчатки под маскхалат, пыталась уложить груз поудобнее — поклажи прибавилось. Еще патроны, мешок с пулеметными дисками, саперные лопатки. Толкунов оглядывался, морщился, но молчал.
Неожиданно во тьме возникло что-то угловатое, крупное. Тихий плеск волн усилился. Пристань?
Строение проплыло мимо. Женька разглядел лежащую в воде металлическую ферму.
— Товарищ командир, нам не пора? — тревожно прошептал старшина Миша-Махсун.
— Сейчас определимся, — прошипел Толкунов, свесившийся с носа лодки к самой воде.
Катрин аккуратно пнула взрывника — молчи, нормально идем.
Бойцы с байды, шедшей впереди, начали прыгать в воду. Впереди оказался обрушившийся причал. Морские пехотинцы торопливо разгружали лодки, по пояс в воде перетаскивали оружие и боеприпасы на берег, заваленный какими-то бревнами и досками.
— Элеватор? — глухо спросил Толкунов.
Женька сообразил, что командир несколько обескуражен.
— Так точно, вон он, черненьким белеется, — нейтральным голосом подтвердила Катрин, кивая куда-то в непроглядную тьму. — Сейчас разгрузимся, и к точке высадки…
— У нас график, — зашипел старший лейтенант. — Чего раньше не сказала?
К лодке прихлюпали два морпеха:
— Как разведка, не укачало?
— Ой, да мы и понять не успели, — Катрин передала длинное ПТР.
— Тихо прошли, — сказал широкоплечий сержант, забирая тяжелые вещмешки. — Вы уходите, пока не началось.
— Уходим, уходим. Диски не забудьте. Или нам пулемет отставьте.
— Еще чего! Ваше дело тихое…
По воде прошли еще двое бойцов. Женька передал мешок с дисками. Старшина сгрузил в протянутые руки оставшиеся цинки с патронами. Катрин извлекла, припрятанные под лодочной «банкой» еще в Богоявленском, коробки с пулеметными лентами к станкачу.
— Ну, давайте, разведка, успеха вам.
— И вам, товарищи, успешно бить фашиста, — прошептал Толкунов. — Как и указывает товарищ Верховный.
— Ага, спасибо, товарищ старший лейтенант! — Смутные фигуры похлюпали к берегу, одна остановилась и неожиданно жалобно сказала: — Екатерина Георгиевна, так я надеюсь?
— Раз обещала — зайду. Если недалеко от Графской, я наверняка найду. Бывала я у вас.
— Ждать будем, — боец заторопился к берегу.
Старший лейтенант пристально смотрел на Катрин:
— Мы о задании думаем?
— Исключительно о нем, — заверила начальница. — Сейчас метров шестьсот пройдем по течению, и на месте. Дальше ножками.
— Здесь, — прошептал Толкунов. — Черт, как я не разглядел?
— С воды всегда так, — утешила Катрин. — Иной угол зрения.
Нос лодки по инерции ткнулся в камни. Впереди громоздился поваленный каменный забор.
— Пошли! Я прикрываю, — командир группы с автоматом в руках легко и бесшумно прыгнул на берег.
Женька сунул за пазуху надоевшие очки и взялся за настоящую работу.
Топить добротную плоскодонку было жаль, да и тонуть лодка не желала. Наконец справились, набросали в затопленную лодку для верности бетонных обломков и выбрались на берег. И Женька, и бойцы дружно стучали зубами.
— Да, не май месяц, — прокомментировала Катрин, тоже мокрая выше колен. — Ничего, сейчас устроимся…
— Не возитесь! — окликнул командир, залегший метрах в десяти от берега. — Пошли, пошли!
Женька трудом забросил на спину вещмешок со взрывчаткой. Начальница рывком поправила лямку, сердито прошептала:
— Евгений, я что тебе про перчатки говорила?
— Забыл, — Женька нащупал в кармане перчатки, — так и есть, промокли совершенно бесполезно.
— Не топчитесь! — зарычал Толкунов. — Вперед, и тихо! Тихо, я говорю!
Пригибаясь, бежали вдоль пустующего бесконечного склада. Из проломов в стене воняло сыростью и застарелой гарью. Сооружения вокруг, да и сам порт казались вымершими. Шорох подошв тонул в туманной тьме. Ни звука, только откуда-то из-за города доносился смутный гул едва слышной канонады — фронт не спал.
Передохнули на углу, среди исковерканных металлических конструкций. Толкунов в бинокль разглядывал двухэтажное, вроде бы уцелевшее, здание.
— Вроде оно, заводоуправление. А там «литейка». Точно вышли.
— Как по нотам, — согласилась Катрин. — Главное, чтобы и искомая посудина на месте оказалась.
— Сверху определимся, — решил Толкунов. — Вот к тому корпусу, потом к пирсам повернем.
— Товарищ старший лейтенант, а вы мне винтовочку не доверите? — поинтересовалась Катрин. — Уж очень я налегке, как-то даже неудобно.
— Ты, Катюша, девушка, тебе положено налегке гулять, — прошептал Толкунов. — Только без обид. Мне стрелять, мне и нести. Так спокойнее будет.
— Полное спокойствие может обеспечить только Госстрах, — проворчала Мезина. — Нужно было мне сумочку прихватить. Помада, пудреница, карандашики с тенями. Ненормальная я девушка.
Она глянула на подопечного, и Женька поспешно замотал головой — вещмешок с толовыми шашками он отдавать не собирался. Потом самому придется бесполезного туриста изображать.
Группа перебежала к выгоревшему остову кирпичного корпуса. По пути обнаружилось, что живые люди в порту все-таки имеются — потянуло печным дымком и чем-то съестным. За плотно занавешенным окном приземистого строения угадывался слабый свет.
Командир и Катрин забрались в разрушенный корпус. Женька с бойцами остался снаружи. Смершевцы выставили стволы автоматов.
— Дрыхнут фрицы, — прошептал Миша-Махсун. — Даже часовых нет. Не боятся.
— Здесь не немцы. Румыны засели, — возразил радист. — Я ихнюю мамалыгу с километра учуять могу.
— Отставить разговоры! — из дверного проема высунулся Толкунов. — Внутрь, и поживей!
Спецгруппа прибыла на место.
Женька взобрался по остаткам ступенек на второй этаж. Катрин сидела у окна, разглядывала в бинокль пирсы. Поблескивала вода, тянулся туман. Неподвижно замерли суда у причалов, торчал борт затопленной баржи. Подальше от берега виднелись надстройки еще какого-то затонувшего судна. У пирса покачивались два катера, буксир. Топтался часовой, прятал нос в вороте шинели.
— Наше корыто вроде там, справа, стоит, — прошептала, не оглядываясь, Катрин.
Женька разглядывал цель. Да, это должен быть именно «Жиу». Катер-тральщик, несчастных 175 тонн водоизмещения, постройки 1926 года. Единственный пулемет на баке — вон он, под чехлом красуется. По сути, в данный момент это никакой не тральщик, а разъездной катер. Капитан-лейтенант фон Миттель, наверное, где-то рядом отдыхает, вряд ли прямо на борту ночевать остался.
— Уверена, что именно это и есть «Жиу»? — прошептал Толкунов. — Или он в середине стоит? Названий не видно, номеров не видно.
— У второго корыта спарка на корме установлена. Буксир не в счет. Так что ближний «дредноут» под описание куда точнее подходит, — заметила Катрин. — Начнем с него. Что нам потом мешает всю флотилию прошерстить?