– Гроза прошла стороной, – сказал Сашка, прислушиваясь.
Я посмотрела на вязанку хвороста, лежащую под стеной кухни, она была продавлена и опалена. Как будто кто-то сидел на ней, ага, кто-то большой и очень горячий… Ребята не придали значения вмятине на вязанке, они были заняты, смывали потеки гари с дорожек. Мы потихоньку осматривались. У калитки два крючка были просто вывернуты, втроем еле поставили на место. Ребятам решили не говорить, точно не поняли бы.
– Смотри, ни одного следа, – указала я на землю Вале…
– Стерли, наверное, – зевнув, предположила она. А Дашка, все это время изучавшая горизонт, воскликнула:
– Девчонки, смотрите, какое облако! Это ведь туда последний раскат грома ушел. Надо сфотографировать.
Мы повернули головы: облака были похожи на пышную завесу, опустившуюся на сцену после представления.
– Слушайте, девчонки, а мы молодцы! Пережили эту ночь, – сказала я, глядя на облака.
– Не думаю, что в этом есть наша заслуга, – сказала Валя. Дашка промолчала, увлеченно фотографируя облака на свой телефон.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
Глеб и Олег приехали первой электричкой. Прибежали взволнованные, с бледными от бессонной ночи лицами.
– Что тут у вас случилось? – спрашивал Глеб, осматривая меня со всех сторон. – Лис, ты в порядке? Все живы?
– Да успокойся, Глебон, – остановил его Юрка, – ничего тут не случилось, да и не могло, мы же рядом. – И он самодовольно кивнул на брата.
Мне было стыдно. У Глеба было такое выражение лица, такое… В общем, если бы он заставил меня так волноваться, я бы его убила, честное слово!
– Глебушек, ты нас извини, мы тут немного чуть пожар не устроили, мы просто не знали, что труба не чищена…
Глеб слушал меня, и я видела, как приподнимаются его брови, ясное дело, он недоумевал. Тогда мы все собрались вокруг него и стали наперебой рассказывать о событиях минувшей ночи, опустив подробности о шабаше, разумеется. Олег обнимал за плечи абсолютно спокойную и сонную Дашку, она жалась к нему и блаженно жмурилась. «Вот безумные», – ворковал Олег, то и дело целуя ее в макушку.
Наши рассказы были довольно противоречивыми, и, если бы мне что-то такое поведали, я бы заподозрила рассказчиков во вранье. Но почему-то никто нас ни в чем не заподозрил. Наверно, потому, что парни так волновались, что, найдя нас в целости и сохранности, просто очень обрадовались.
Я вспомнила о том, что надо обязательно показаться на глаза моим бабушкам. А то как-то уж очень нехорошо все вышло. Знала бы, ни за что не согласилась бы на Дашкины уговоры. Но и ругать подругу я не хотела, не было сил.
Договорились с парнями о том, что мы будто приехали сегодня утром все вместе. Привели себя кое-как в порядок и отправились к моим бабушкам.
Конечно, они нам обрадовались. Сразу же стали за стол усаживать. Они нас ждали, потому что я звонила накануне. Вроде бы все сошлось, и я немного расслабилась. Оставалось надеяться на то, что нас никто не видел и не доложит о наших похождениях старушкам.
– Ох, ноне гроза была, – покачала головой старшая сестра Натуся, прихлебывая чай, – знатная гроза!
Мы с девчонками переглянулись.
– А дождь так и не прошел, стороной снесло, – поддержала ее младшая – Клавдия, – сухая гроза была.
– В такие ночи из дому лучше носу не показывать, – кивнула Натуся.
– Почему? – наивно хлопнув глазами, спросила Дашка. Я с силой наступила ей на ногу под столом.
– Нечистый гуляет, – ответила Натуся, – а с ним и вся его рать.
– Долго гуляет? – спросила слегка побледневшая Дашка.
– До самого Юрьева дня, до Георгия Победоносца то есть.
– А разве этот день не сегодня? – удивилась Дашка.
– Нет, Юрий Вешний шестого мая будет. – Натуся улыбнулась одними уголками губ.
Я стукнула себя ладонью по лбу, звук получился очень звонким, все повернули ко мне головы.
– Вот дура! – воскликнула я. – Совсем забыла! В Интернете пишут: Вальпургиева ночь и Юрьев день – одно и то же. Но я-то знаю, что Георгий Победоносец шестого! Могла бы хоть в календарь глянуть!
Бабушки опять чему-то тихо улыбнулись, мне даже показалось, что они едва сдерживаются, чтоб не засмеяться.
– Что, девчонки, время шабаша перепутали? – хохотнул Юрка. – Эх вы! – Остальные подхватили шутку, заулыбались. Но только не Дашка.
– Ничего мы не путали, – набросилась она на Юрку и снова обратилась к бабушкам: – А вы не знаете, в вашей местности бывают шабаши? Вообще, когда они случаются? Вот я читала, что самое излюбленное время для всякой нечисти это неделя перед Рождеством, потом Юрьев день, когда зори встречаются, еще Троицкая неделя, или в народе ее еще называют – русалии, ночь на Ивана Купалу и тридцать первого октября.