— Нет, — рычу я, позволяя ему услышать властность в моем тоне. — У тебя был шанс трахнуть меня так, как тебе заблагорассудится, и теперь моя очередь. Либо ложись на спину и принимай это, либо я оставлю тебя без всего. Выбирай, босс.
Он просто смотрит на меня, и пока мое сердце бешено колотится, я делаю все возможное, чтобы скрыть свой страх.
О чем, черт возьми, я думала? Мне конец.
Он собирается обхватить рукой мое горло и задушить меня своим членом, все еще находящимся внутри меня. Неконтролируемой тряски моего тела, сдающегося, вероятно, было бы достаточно, чтобы он кончил.
Я гребаная идиотка.
Не давая ему ни секунды на обдумывание плана игры, я снова начинаю покачивать бедрами. Только на этот раз я ускоряю темп, трахая его точно так же, как он трахал меня — с каждой унцией контроля и требуя подчинения.
Он расслабляется, и я опираюсь на его сильную грудь. Вбираю его так глубоко, и я наблюдаю, как он втягивает воздух, уже на грани.
— Ты не кончишь, пока я этого не сделаю, — предупреждаю я его, прежде чем наклониться, мои губы прямо у его уха. — И когда ты это сделаешь, я хочу услышать свое имя на твоих губах. Не Милый ангел, мое имя.
Что-то вспыхивает в его глазах, и без предупреждения его рука сжимается на моем горле и толкает меня обратно, пока я не оказываюсь там, где была раньше.
— Я говорил тебе забыть свое имя, — выплевывает он сквозь зубы, находясь так близко к краю. — Ее больше не существует.
Я продолжаю трахать его, и его рука сжимается вокруг моего горла, точно так же, как мои стенки сжимаются вокруг его члена. Мои бедра двигаются вверх и вниз по его впечатляющей длине, сводя его с ума от желания.
— Я не могу этого сделать, — прохрипела я, застонав, когда почувствовала знакомое жжение глубоко внутри меня, отчаянно требующее освобождения. — Ты можешь взять мое имя, но ты не можешь изменить то, кто я есть.
— И кто ты, черт возьми, такая? — спрашивает он, стиснув челюсти, полный решимости довести дело до конца. Как я и требовала.
Но этот акцент, черт возьми. Этого достаточно, чтобы довести меня до крайности, и я кончаю жестко и быстро, мой оргазм разрывает меня на части. Я вскрикиваю, прижимаясь к его сильной груди, хватая ртом воздух, когда я кончаю, моя киска бьется в конвульсиях вокруг него. Затем, глядя ему прямо в глаза, я отдаюсь ему прямо.
— Я, черт возьми, тебе ровня.
И с этими словами он выстреливает своим горячим зарядом глубоко в мое влагалище, его взгляд недоверчиво прикован к моему. Он не произносит ни слова, когда кончает, просто неуверенно смотрит на меня. Как будто впервые в жизни у него нет слов.
Уверенная, что мне удалось доказать свою правоту и восстановить хотя бы часть контроля — или, по крайней мере, попытаться, — я слезаю с него. И с этим электризующим, напряженным взглядом, устремленным мне в спину, я выхожу из его комнаты с его теплой спермой, растекающейся между моих бедер, более решительная, чем когда-либо, довести это дело до конца.
13
КИЛЛИАН
Она гребаная психопатка.
Равная мне? Наверняка она ударилась головой прошлой ночью, потому что это был бы холодный день в аду, если бы кто-нибудь в этом мире мог хотя бы попытаться стать равным мне. Хотя я должен отдать ей должное, этим утром она проявила мужество. Войдя в мою комнату вот так и требуя контроля, я видел, как более слабые женщины умирали на месте. Но не она. Она другая. Ее смелость возбуждает меня, и когда она сунула руку под одеяло и взяла инициативу в свои руки, я не мог дождаться, чтобы увидеть, что она будет делать.
Спускаясь по лестнице, я прохожу мимо ее двери и слышу знакомый звук фена, и мне приятно, что она относится к тому типу женщин, которые уважают себя. Каждое утро она просыпается и принимает душ, прежде чем потратить двадцать минут на сушку феном волос и нанесение легкого макияжа, даже если для этого ей нужно провести день, шныряя по моему дому. Она всегда прилагает усилия, и хотя она абсолютно великолепна со своими волосами, собранными в неряшливый пучок, и без малейшего намека на макияж, когда она прикладывает немного дополнительных усилий, это неизменно поражает меня.
Она действительно милый ангел, такая чертовски красивая, что это ослепляет.
Заходя на кухню, я нахожу Кристу за работой, мой кофе ждет меня на углу островной стойки.
— Доброе утро, сэр, — говорит Криста, вытирая скамейку. — Вы рано встали.
— Да, у меня был немного... неожиданный звонок для пробуждения.
Криста тихо смеется, как будто точно знает, какой неожиданный звонок меня разбудил.
— Понятно, — говорит она, и ее щеки краснеют. — Тогда, я так понимаю, тебе понадобится полноценный белковый завтрак, чтобы восполнить свою энергию.
Я закатываю глаза и опускаюсь за стойку, потягивая кофе.
— За подобные комментарии тебе урежут зарплату, — предупреждаю я, зная, что она всего лишь дразнится.
За последние двенадцать лет, проведенных с Кристой, она стала одним из моих настоящих друзей. Я забочусь о ней больше, чем признаюсь, и она это знает, и именно поэтому она знает, что я никогда не стал бы урезать ее плату за шутки за мой счет. Она как младшая сестра, которой у меня никогда не было.
Криста смеется про себя, готовя мне протеиновый завтрак, о котором она шутила.
— Она знает, кто я, — бормочу я, заполняя тишину.
— И? — подсказывает Криста, зная, что это еще не все.
Я сжимаю губы в тонкую линию, задаваясь вопросом, к чему, черт возьми, я клоню.
— Кажется, она меня не боится.
— Ты дал ей повод для этого?
— Одного моего имени должно быть достаточно, чтобы напугать ее.
— И все же она встает с восходом солнца только для того, чтобы иметь возможность проникнуть в твою комнату.
Я тяжело вздыхаю и поднимаю взгляд, чтобы встретиться с Кристой.
— Кажется, она меня очень заинтриговала.
— Так и должно быть, — говорит мне Криста. — Ты воспользовался возможностью поговорить с ней? Несмотря на то, что она ослепительна и захватывает дух от ее красоты, у нее также есть личность, с которой стоит познакомиться. Она сильнее, чем, я думаю, ты понимаешь.
— Она отвечает мне взаимностью.
— Ну, — смеется Криста. — Я сказала, что у нее был характер, достойный знакомства, а не то, что она была невероятно умна. Я верю, что она просто пытается понять, где проходят твои границы и насколько далеко она может их раздвинуть.
Я усмехаюсь.
— Она бредит.
— Нет, она сильная.
— Сегодня утром она настаивала, что она мне ровня.
— О, ладно. Возможно, она немного бредит, но это же не преступление, — дразнит она, прежде чем в ее тон проникает серьезность. — Я знаю, ты не спрашивал моего мнения, но если я осмелюсь быть такой смелой... Как постороннему наблюдателю, мне ясно, что она просто пытается понять свое место здесь, и я думаю, ты должен дать ей шанс сделать это.