— Ты сейчас серьезно? — ошеломленно спрашиваю я. — Так вот зачем ты пришла сюда, чтобы запугать меня? Что мне здесь не место? Вау. Ты пытаешься указать на очевидное? Я могла бы сказать тебе это сама.
— О Боже мой, — говорит одна из женщин, недоверчиво выгибая бровь. — Она думает, что она лучше нас.
Черт возьми. Это действительно не пройдет хорошо.
— Я никогда этого не говорила, — бросаю я ей в ответ, устремляя на нее взгляд, который заставил бы моего бывшего намочить штаны, хотя почему-то я сомневаюсь, что это заставило бы Киллиана даже вздрогнуть. — Однако я не та, кто объединяется с ее маленькими друзьями, пытаясь загнать какую-то женщину в угол в ванной, так что бери с этого все, что хочешь.
Женщина насмехается надо мной, но жена Серджиу снова берет инициативу в свои руки.
— Мой муж рассказал мне все о тебе, все о борделе, из которого Киллиан забрал тебя. Ты всего лишь шлюха, созданная для того, чтобы ублажать на матрасе более сильных мужчин. Ты не жена, и достаточно скоро Киллиан это увидит, и с тобой будут обращаться как с обычной шлюхой, которой ты и являешься. Забытая и выброшенная.
— Если это так, почему ты так настаиваешь на этом? — я бросаю вызов. — Если я просто шлюха, которую отшвырнут в сторону, когда появится следующая лучшая вещь, зачем вообще устраивать это маленькое шоу? В этом нет смысла. Если, конечно, я не угроза.
— Угроза? — она с отвращением усмехается. — Ты? Я так не думаю.
— Верно, — говорю я с дьявольской ухмылкой, которая явно действует ей на нервы, если судить по ее насмешке. — Ну, вот в чем дело. То, что я не верю, что мое место здесь, не означает, что Киллиан согласен, и пока он готов держаться за меня как за женщину, которая делит с ним постель и носит его имя, я готова оставаться рядом. Я никуда не уйду, но какое тебе до этого дело? Тебе нужно беспокоиться о собственном муже. Мой брак с Киллианом не имеет к тебе никакого отношения.
— Это имеет прямое отношение ко мне, — выплевывает она в ярости. — Я не тратила все эти годы, терпя дикие оскорбления со стороны моего мужа и околачиваясь в тени Киллиана только для того, чтобы какая-нибудь бродяга вроде тебя появилась и вырвала это у меня из-под носа. В тот момент, когда ты подаришь ему наследника, мой муж будет на шаг дальше от того, чтобы забрать эту чертову корону, и я не позволю этому случиться, что бы мне ни пришлось сделать.
Мое сердце учащенно бьется, когда я понимаю, что это гораздо глубже, чем я могла себе представить. Здесь существует иерархия, и то, что я встаю прямо в ее середину, означает, что другие, отсидевшие свой срок, вытесняются из очереди, но это не моя проблема. Если она хотела быть главой семьи и проводить свои дни, надевая корону, которой она не заслуживала, ей следовало выйти замуж за Киллиана.
— Послушай, это действительно похоже на твою проблему, — говорю я ей, не зная, как, по ее мнению, я могу что-то с этим поделать.
То, чего хочет Киллиан, я не сомневаюсь, что он получит, и я действительно думаю, что ему насрать, что думает эта сука.
— Если Киллиан решит обрюхатить меня, это наше дело, но я обязательно пришлю тебе приглашение на вечеринку по случаю рождения ребенка.
Она сердито смотрит на меня, и все, что я могу сделать, это улыбнуться и обойти ее, прежде чем у нее появляется шанс ответить.
— В любом случае, это было прекрасно. Мы должны как-нибудь повторить это, но прямо сейчас мне нужно пойти узнать, не хочет ли мой муж, чтобы я снова покаталась на нем. У него очень здоровый аппетит, если вы понимаете, что я имею в виду.
Я делаю еще один шаг, поворачиваясь к ней спиной, прежде чем оглянуться и поймать ее взгляд.
— Небольшой совет, тебе не мешало бы перестать тратить свое время на беспокойство о том, что делает мой муж, и сосредоточиться на удовлетворении того, что у тебя есть.
— Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?
— Это значит, что я здесь меньше двух недель, а я уже знаю, что за человек твой муж. Но просто знай, что когда мой муж ложится спать, он хоронит себя внутри меня. Что касается тебя, скажи мне. Когда твой муж целует тебя на ночь, как часто ты ощущаешь вкус киски другой женщины на его губах?
Я одариваю ее язвительной улыбкой, прежде чем, наконец, оглядываюсь на дверь и собираюсь сбежать, когда позади меня раздается громкий визг. Прежде чем я успеваю среагировать, чей-то кулак вцепляется мне в волосы на затылке, с силой оттягивая меня назад.
Я запинаюсь, изо всех сил пытаясь удержаться на ногах, когда мою голову толкают вперед и она опускается на фарфоровую раковину.
— КАКОГО ХРЕНА ТЫ МНЕ ТОЛЬКО ЧТО СКАЗАЛА, СУКА? — кричит она, когда женщины вокруг нее ахают в шоке.
Боль рикошетом пронзает мое лицо, и когда я кричу, я чувствую, как по моему лицу стекает кровь. Ее хватка на мне не ослабевает, и явная паника пронзает мою грудь, когда голова идет кругом, я не в силах взять себя в руки или найти опору, чтобы остановить это безумие.
— ОТПУСТИ ЕЕ, МОНИКА! ЧЕРТ!
Кто-то выбегает, только хватка на моих волосах усиливается, и меня дергают назад, прежде чем снова швыряют на пол.
— КИЛЛИАН ПРИКОНЧИТ ТЕБЯ.
Моя губа разбивается о фарфор, когда боль пронзает уголок рта, зубы ломит, когда я ощущаю знакомый привкус крови во рту. Мои глаза закатываются, мной быстро овладевает дезориентация. Хватка в моих волосах внезапно ослабевает, и я тяжело падаю на пол, ударяясь головой о твердую плитку. Прежде чем я успеваю вскрикнуть от боли, острый носок ее дизайнерского каблука врезается мне в ребра.
Меня отбрасывает к стене женского туалета. Бежать некуда. Спрятаться негде. Что-то трескается, по моему лицу текут слезы, и, услышав стук ее каблуков-шпилек по плитке, я рискнула бросить взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как она опускается на колени прямо передо мной.
— Ты не хочешь испытывать меня, сука, — говорит она. — Считай это своим предупреждением. Даже подумай о том, чтобы снова показать свое лицо, и я уничтожу тебя. Ты шлюха, и ты собираешься исчезнуть, как одна из них.
Одна из других женщин хватает ее за руку и начинает тащить прочь.
— Пошли, нам нужно идти, — выбегает она, таща сучку за собой.
Я не смею отвести от нее глаз, наблюдая за каждым шагом, пока они вчетвером выходят из ванной. Я задерживаю дыхание, пока дверь, наконец, не закрывается за ними, и когда это происходит, и я остаюсь совсем одна, я позволяю страху и боли поглотить меня, пока головокружение наконец не овладевает мной и мой мир не превращается в пепел.
18
КИЛЛИАН
Я нетерпеливо барабаню пальцами по столу, глядя на танцпол, где мои кузены танцуют со своими женами. Кьяры не было слишком долго, и мое терпение на исходе. Я пытаюсь быть уважительным, пытаюсь дать ей время, необходимое, чтобы привести себя в порядок и, без сомнения, побыть наедине. Подобные семейные мероприятия могут быть пугающими для постороннего человека. Мы — пугающая компания, и для большинства людей находиться в одной комнате может быть страшно, но Кьяра хорошо держала себя в руках. Ей нечего бояться как моей жене. Никто ее не тронет.