Мои губы кривятся, сладчайшее удовлетворение исходит от страха в его глазах.
— Ты действительно готов пойти на такой риск? В конце концов, я была более чем счастлива рассказать ему все об измене твоей жены. Так почему, черт возьми, я не должна была рассказывать ему о тебе? Разница лишь в том, что дерьмо, которое ты мне сделал, можно найти в записях камер наблюдения, которые Киллиан часами просматривал прошлой ночью. Итак, реальный вопрос в том, какого хрена ты до сих пор не начал убегать? Ты настолько уверен что он оставит твои преступления без внимания? — я замолкаю, встречая его ужасный взгляд. — Спроси себя, Серджиу. Чью спину он на самом деле прикроет? Твою... или мою?
Серджиу сжимает челюсть и выпрямляется в полный рост. Он пятится из моей камеры, не отрывая от меня взгляда, прежде чем, наконец, повернуться к своей жене.
— Пошли. Мы должны уходить.
— Что? — Моника визжит. — Ни за что. Мы не уйдем, пока эта сука не получит по заслугам.
Серджиу бросается к своей жене, сжимает своей большой рукой ее горло, прежде чем прижать спиной к металлическим прутьям камеры.
— Ты сделаешь так, как я, блядь, тебе скажу, — рычит он, прежде чем удерживать ее там, пока она не перестанет сопротивляться.
— Да, Серджиу, — говорит она.
Он отпускает ее, прежде чем взглянуть на мудака, который руководит этим шоу.
— Убедись, что на этот раз избавишься от нее, — огрызается он. — Если эту сучку не купят, всади ей пулю в лоб.
С этими словами Серджиу уходит, не останавливаясь, чтобы проверить, следует ли за ним его жена, и если она знает, что для нее лучше, она двинется дальше. Но вместо этого она оборачивается и встречает мой пристальный взгляд.
— Ты пожалеешь, что я не убила тебя, когда у меня был шанс.
— Не волнуйся, — поддразниваю я, прежде чем подмигнуть ей. — Мы очень скоро увидимся.
Моника хмуро смотрит на меня, не зная, что сказать, прежде чем быстро поспешить за своим куском дерьма мужем, оставляя меня с другим парнем. Он стоит за решеткой, скрестив мускулистые руки на груди, и просто смотрит на меня.
Он не произносит ни слова, но в его глазах читается явное презрение, как будто он пытается понять, что именно собирается со мной сделать.
— Ты доставила мне много хлопот и стоила хорошей зарплаты.
— Обсуди это с Киллианом, — говорю я. — То, как ты ведешь свой бизнес, не имеет ко мне никакого отношения.
Его взгляд сужается.
— Это правда? — рычит он.
— Ты же знаешь, что он придет и за тобой, — говорю я ему. — Как только он поймет, что со мной случилось, а он поймет, тебя постигнет та же участь, что постигла Серджиу.
Он усмехается.
— Ты думаешь, ты настолько важна, да? Ты шлюха, грязный кусок задницы, которым он может швыряться. Ему на тебя наплевать, и я чертовски уверен, что не придет тебя спасать. К концу ночи его постель согреет новая шлюха.
Усмешка растягивает мои губы, и хотя есть большая вероятность, что я могу оказаться мертвой, я буду чертовски счастлива увидеть, как Киллиан придет мстить.
— Ты не знаешь, не так ли?
— Что?
Я смеюсь, слишком довольная судьбой, которая его ждет.
— Ты не похитил какую-нибудь дешевую шлюху. Ты похитил жену Киллиана ДеЛоренцо — женщину, которой принадлежит его сердце. Он самый могущественный человек на этой земле, и ничто не помешает ему найти меня. Когда он это сделает, я могу гарантировать, что ты пожалеешь, что вообще видел меня.
— Жена, значит?
— Совершенно верно.
Он тянется к брюкам спереди, расстегивая ремень.
— В таком случае, если он все равно собирается меня убить, — протягивает он, входя в мою камеру со своим вялым членом в руке. — Тогда я мог бы с таким же успехом извлечь из этого что-нибудь полезное.
Нет. Ни хрена себе.
Ужас охватывает меня, и я дергаю связанные запястья, слишком тугая веревка впивается в мою плоть, когда я выбрасываю ноги.
— Не прикасайся ко мне, блядь, — выплевываю я, пиная ублюдка в голень.
Он ревет в агонии, но решимость в его гнилом взгляде только усиливается, и я в ужасе наблюдаю, как он громко свистит, зовя на помощь. И тут, словно по сигналу, в мою камеру врываются двое здоровенных мужиков. Они идут за мной, все трое ухмыляются, как будто это лучшая игра, в которую они когда-либо играли.
Они прижимают меня к земле, когда один из них достает нож и начинает срезать с меня одежду, острый кончик впивается в плоть. Я вскрикиваю от боли, и когда мои бедра раздвигаются, слезы тяжело катятся по моим щекам.
Владелец входит в меня, и когда он яростно вонзает свое жалкое подобие члена глубоко в меня, все, что я могу сделать, это повернуть голову и зажмурить глаза, надеясь и умоляя, чтобы эта жестокая пытка закончилась.
Один за другим они сменяют друг друга, пока, наконец, все не заканчивается.
Мое тело в синяках и переломах, покрыто кровью и порезами от острого кончика лезвия. Когда я слышу громкий лязг закрывающейся за ними металлической двери, я сворачиваюсь в клубок, не в силах даже дотянуться до остатков своей одежды, и вот так плачу.
Я взываю о своем достоинстве. О боли, которая поглощает меня. Жестокие толчки повторяются в моем сознании. Их тошнотворный смех. Стыд. Страх. Кровь, покрывающая мою кожу. Их сперма у меня между бедер, которую я не в состоянии вытереть. Отчаянное желание, чтобы это поскорее закончилось.
Я плачу. И плачу.
И я не останавливаюсь, пока усталость не овладевает мной, и я падаю в темную яму небытия.
31
КИЛЛИАН
Водитель подъезжает к жилому комплексу Кьяры и останавливается прямо перед внедорожником, который я выделил для службы безопасности Кьяры, хотя их здесь уже быть не должно. Она должна была уйти на работу несколько часов назад.
Когда она позвонила мне сегодня днем, мне показалось, что что-то не так. Звонок прозвучал всего один раз, недостаточно долго, чтобы я успел ответить и понять, что ей нужно, а когда я попытался перезвонить, звонок был отключен. Это можно было бы списать на то, что ее эмоции разыгрались и она скучает по мне так же отчаянно, как я скучал по ней последние несколько дней, но когда я связался с ее службой безопасности, никто не ответил. Моя команда всегда отвечает. Что-то не так.
Едва я выхожу из машины, как замечаю засохшую кровь на тротуаре, и, когда меня охватывает паника, я оглядываюсь на внедорожник, припаркованный позади моего.
Там пусто, но я больше сосредоточен на пулевом отверстии, которое проходит прямо через лобовое стекло, прямо по центру того места, где должен был сидеть водитель.
Черт.
Трэвис и Джейк были моими лучшими людьми, именно поэтому я приставил их к Кьяре. С ними я знал, что она в безопасности. Они были сосредоточены, брутальны и уделяли пристальное внимание деталям, при этом оставаясь способными сливаться с толпой. Они бы не запугали ее, и со временем, я уверен, все они стали бы довольно дружелюбными.