— Я убила его, фф говорит она, дрожа. — Он силой засунул свой... мне в рот, но я не собиралась позволять ему уйти невредимым, поэтому я прикусила и не отпускала, даже когда почувствовала, что вся кровь вот-вот соберется во рту. Я просто... У меня не было выбора.
Я киваю и прижимаю ее к груди, ненавидя каждое мгновение пытки, которую ей пришлось вынести, и все потому, что я оттолкнул ее. Если бы я никогда не отпустил ее, ничего бы этого не случилось.
— Все в порядке, Ангел. Ты сделала то, что должна была сделать.
— Я всадила каблук ему в глазницу и проткнула мозг.
Я просто смотрю на нее. Я ожидал, что из ее уст вылетит много чего, но это было не одно из них. Когда она смотрит на меня в ответ, ее губы изгибаются в порочной усмешке, и на мгновение я не узнаю женщину внутри. Она тверже. Холоднее. Она изменилась.
— Когда мужчина прикасается к чему-то, что принадлежит моему мужу, он должен быть наказан.
Я низко стону. Эти слова, слетающие с ее губ, меня уничтожают, и я крепче прижимаю ее к своей груди, прижимаясь губами к ее виску.
— Это моя девочка, — успокаиваю я, прежде чем взять ее за плечи и мягко оттолкнуть назад, чтобы встретиться с ней взглядом. — Послушай, мой сладкий ангел. Позволь мне отвести тебя к моей машине. Ты можешь посидеть там с двумя моими людьми, пока я разберусь с этим. Мне нужно положить конец этому дерьму, и как только я закончу, я отвезу тебя домой, и тебе никогда не придется уезжать.
Она качает головой, в ее глазах вспыхивает гнев.
— Нет. Я иду с тобой.
— Кьяра…
— Не надо, — говорит она, хватая меня за плечи, когда неуверенно поднимается на ноги. — Если бы ты знал, что эти мерзкие монстры сделали со мной. Что они... Я пойду с тобой, Киллиан. Они подняли на меня свои руки, так что, когда вы будете убивать их, как животных, я буду прямо там, чтобы посмотреть, как это произойдет.
Я поднимаюсь вместе с ней, держа ее за руки, в ужасе от того, что она снова рассыплется.
— О чем ты говоришь, Кьяра? Что они с тобой сделали?
Она отводит взгляд, отказываясь встречаться со мной взглядом, как будто не может высказать эту информацию мне в лицо.
— Они изнасиловали меня, Киллиан, — шепчет она. — Их трое. Парень, который там заправляет, и двое охранников. Они вошли в мою камеру, держали меня и по очереди... — она делает паузу, закрывая глаза, как будто образы, проносящиеся в ее голове, слишком сильны для нее, чтобы справиться с ними. — Они порезали меня. У одного из них был нож, и они нанесли мне на кожу глубокие порезы, пока пытались снять с меня одежду. Но останутся шрамы. У меня навсегда останутся эти напоминания о том, что они сделали со мной.
— Да, каждый раз, когда ты смотришь в зеркало, ты будешь вспоминать. В какие-то дни ты будешь распадаться на части, а в другие дни будешь испытывать ярость, стыд, страх и, возможно, даже отвращение. Но эти шрамы также являются напоминанием о том, что ты выжила. Каждый из них, хотя и такой же болезненный, как и предыдущий, рассказывает историю того, что ты пережила и преодолела. Ты сильнее их, и никакой шрам не помешает тебе добиться справедливости, которой ты заслуживаешь. Я знаю, возможно, сейчас ты этого не видишь, но однажды ты будешь носить эти шрамы как трофей.
Когда она непонимающе смотрит на меня, я знаю, что она сомневается в каждом моем слове. Она еще не поняла. Она прошла через такой ад, который не должна выносить ни одна женщина, и хотя шрамы, которые ношу я, другие, я являюсь свидетельством того, что сила может прийти и в худшие времена.
Прижимая руку к ее пояснице, я начинаю вести ее обратно к своим людям, когда Кристиан отделяется от толпы и встает мне навстречу в середине.
— У вас есть снимки голов людей Иезекииля?
Кристиан кивает и достает свой телефон. Он открывает нужные нам файлы и передает телефон мне. Я прокручиваю изображения, пока Кьяра смотрит.
— Скажи мне, когда увидишь их, — приказываю я.
Она кивает, и пока я продолжаю листать, она наблюдает за мной, как ястреб.
— Стой, — наконец говорит она. — Вернись назад.
Я делаю, как меня просят, и в ее глазах появляется пустота, когда она просто смотрит на него.
— Этот один из них, — бормочет она, прежде чем протянуть руку и самой пролистать изображения. Проходит еще мгновение, прежде чем она снова останавливается. — Этот второй.
Я киваю и убираю телефон, не желая, чтобы она смотрела на них ни секундой дольше, чем необходимо. Возвращая телефон Кристиану, я даю ему свои инструкции.
— Все, кроме Иезекииля и этих двух мужчин, будут убиты. Эти трое вернутся со мной.
— Да, босс. Что-нибудь еще? — спрашивает он, когда я снимаю пиджак и помогаю Кьяре надеть его, чтобы придать ей хоть немного достоинства.
— Нет, мы готовы начать.
— Подожди, — в панике выбегает Кьяра. — А как же другие девушки там? Их несколько. Они этого не заслуживают. Они просто невинные девушки, как и я, которых похитили на улице. Мы должны спасти их. Пожалуйста, Киллиан. Позволь мне спасти их. Мы можем предложить им новую жизнь, в которой им больше не придется бояться за свою безопасность и сталкиваться с подобными людьми.
— Хорошо, — говорю я ей, кивая Кристиану, который немедленно начинает отдавать распоряжения. — Мы уделим девочкам первоочередное внимание.
Кьяра кивает и делает глубокий вдох, давая себе минуту, чтобы мысленно подготовиться к возвращению туда.
— Хорошо, тогда давай сделаем это.
— Ты уверена, Ангел? Тебе не обязательно быть свидетелем этого. Это будет некрасиво, — предупреждаю я ее. — То, что ты увидишь, побледнеет по сравнению с тем, через что ты уже прошла, и я гарантирую, что верну этих ублюдков домой ради тебя. Ты добьешься своего на досуге.
— Я иду внутрь, — говорит она мне с вызовом в голосе. — Мне нужно это увидеть.
Она задерживает на мне взгляд еще на мгновение, и когда я вижу истинный голод в ее измученном взгляде, я, наконец, киваю.
— Хорошо, Кьяра. Ты все время стоишь рядом со мной. Когда я говорю тебе двигаться, ты двигаешься. Если я говорю тебе бежать, ты бежишь. Ты понимаешь меня?
— Да.
— Ладно, — наконец соглашаюсь я. — Тогда давай сделаем это.
Подойдя к багажнику своего внедорожника, я нахожу маленький пистолет и, убедившись, что он правильно заряжен, вкладываю его в руку Кьяры.
— Ты знаешь, как этим пользоваться?
— Прицелиться и стрелять? — спрашивает она.
Иисус Христос. Я подумываю забрать его у неё, но пока она смотрит на него, в ее взгляде появляется уверенность, и я не посмею забрать его у нее, особенно не сегодня вечером, даже если это означает, что я рискую поймать одну из ее пуль. Оно того стоит.
— Достаточно хорошо, просто держи палец на спусковом крючке, пока кому-то не понадобится умереть.
Кристиан отдает приказ моим людям подготовиться к проникновению на склад, и хотя я уверен, что мы потеряли наше преимущество внезапности, я не слышу никакого шума, доносящегося изнутри. Никто не пытается сбежать, и уж точно никто не собирается защищаться.